Драбблы россыпью, есть персонажи из "Лиса"

[hakuouki]

Нагакура vs Нагакура (Писмейкер и ХСК)

После явления гориллоподобного Бакэ-Хиджикаты в Синсэне не удивлялись уже ничему.
Ну, подумаешь, явилось какое-то странное блондынко, назвалось Ито и лезет драться. Ну, свесился с потолка ниндзюк, назвался Сайто. Мало ли, дитё какое-то, ровестник остолопа Тэцуноскэ, зовет себя Окитой. А та пьянь по фамилии Кондо... ну так, может, родня. Мало ли в Хино да в Больших Буераках всякой пьяни, пусть и самурайских кровей?
Вот и рыжему малолетке с пришлепнутым на нос пластырем Нагакура Синпати ну ничуть не удивился. Поприветствовал добродушненько, объяснил, куда он может пойти и что там делать и собрался уже идти своей дорогой, когда его остановило возмущенное:
- Да ты вообще что такое?
- Сам ты что? Небось, еще одна рыжая задница на нашу голову?
- Ты, может, и задница, а я - офицер Нагакура!

Отпаивавший валериановым чаем беднягу Аоно-сэнсей очень сочувствовал господину офицеру второго отряда.
Он хорошо помнил, как в точно таком же состоянии к нему пришел Окита-доно после встречи с тем милым мальчиком, таким улыбчивым брюнетом.

______________________________________________________________

Хакуоки. Хидзиката, Окита и Тидзуру. ”Вы пьяны оба. И не отнекивайтесь” ”Да ни в одном глазу” Окита пытается продемонстрировать трезвость на розах рубя их.

- Вы пьяны оба. И не отнекивайтесь! - глаза чертова замкома метали молнии.
- Да ни в одном глазу! - малышка Юкимура пошире распахнула свои и без того немаленькие (с каким гайдзином мама согрешила?!) глазищи.
- Вот как?
- И кто меня обвиняет! - воскликнул Окита, заламывая руки - Меня обвиняет первейший в нашем ополчении алкоголик и крамольник!
- ?!
- Слушай, обвинитель, нет, гайдзинское сл-лово... Опоркурор! У нас немного цветов, но какие есть... н-не должно опп...порачивать таким как ты!
И Окита широким взмахом катаны снес куст розовых камелий под остекленелым взглядом слегка (не то слово) удивленного замкома.

Слава Каннон, с террасы осторожно сошел Аоно, фельдшер и личный сиделец Окиты.
- Простите, Хиздиката-сан. Кажется, Окита-доно принял Вас за Ито - мимоходом обронил он - Окита-доно, Окита-доно, Ито-сэнсей очень извиняется, он пришел передать, что Кондо-сан просил сказать, что Хидзиката-сан упоминал, что Саннан-сан хочет Вас видеть.
- Саннан-сан? А! Конечно! Кайсяку! - просиял Окита и куда-то увеялся.

- Может, не стоит его все-таки поить? - пробормотал Хидзиката ему вслед - Явно же бред преследования...
- Ничего-ничего - улыбнулся Аоно - Саннан-сан расэцу. Он справится.
Позабытая мужчинами, Юкимура уже куняла, уютно свернувшись калачиком под террасой.
_______________________________________________________________________________________

Свалка. "Мы делили апельсин", мужики и Чизуру

Обозревая поле крово(из носа)пролитного сражения пьяных расэцу с они и упакованную по всем правилам в спальный мешок невесту, Саннан-сан и Кондо мрачно молчали. Ито прикрылся зонтиком и сделал непричемный вид, показывая, что он данного непотребства не видел.
Кое-как выкарабкавшийся из-под тел сотоварищей Тодо, красный как рак и полузадушенный, попытался докладывать:
- Ну это... все началось с того, что мы делили апельсин!
- А нас много! А он - влез Харада, тыкая пальцем в Тикагэ - один! Нефиг ему полапельсина давать!
- Ясно, - сказал Саннан-сан - Мы с Кондо-саном обсудим этот вопрос... Ито, что Вы там пишете?
- Это стихотворение в гайдзинской манере. Вот, слушайте: "Мы делили апельсин. Много наших полегло: нас много - а он один!"
Гоголь перевернулся в могиле от зависти.