Единственный среди нас абсолютно трезвый и адекватный, он производил потрясающее впечатление полного психа
Автор: я
Жанр: сложносочиненный кроссовер; джен
Персонажи: НМП (Аой), Аоно, Хиджиката Тошизо (ПМК), Тодо Хэйске
Рейтинг: G
Синопсис: длинная история о человеке, которого считали лисом. Ну, а еще Синсэнгуми. И ПМК. И они.
Дисклэймер: ХСК и ПМК принадлежат коллективам авторов; придворный Аой - интеллектуальная (ой ли?) собственность Сейрю Тихий Океан.
Предупреждение: иногда бывают непонятные слова!
Пояснение: Песец - то есть "Снежный Лис", имя танто Аоно. Перевожу по смыслу.
Прачка и Аристократ - персонажи народного фарса, влюбленные.
Кацура Когоро - великий, в своем роде, человек, поставивший на уши всю Японию и благополучно скушанный мамой-революцией, но успевший побыть министром и даже сделать главой своей канцелярии собственную жену - бывшую гейшу Икумацу.
Одежда Хэйске - более, чем старомодна, это где-то 200летней давности мода; зато его мечи хоть и не моложе, зато неимоверно дороги и хороши - предполагали, их оставил ему незаконный отец-феодал.
Исин-Сиши -люди благородной цели (привет, Камша!) и не слишком благородных средств.
Эдокко - коренной житель Эдо. По ТТХ ближе всего к одесситу с Молдаванки.
Пролог (скучный) + первые две главы
Третья глава
Четвертая глава
Пятая глава
Шестая глава
Седьмая глава
Погоня за рыжим негодником длилась недолго: все-таки, с точки зрения Аоно, стирка была значительно важнее даже поимки потенциального шпиона - так что он просто дернул за рукав хаори первого попавшегося патрульного и, кивнув на мальчишку коротко сказал "За ним, пожалуйста".
Такеда Соске, с месяц назад приходивший к юноше за лекарством от боли в горле, слава всем ками, не стал долго выяснять, что да зачем - просто побежал.
В конце концов, Аоно такой человек - зазря просить не будет. Да и вид у беглеца... уж больно подозрительный.
Не иначе, стянул что-нибудь - и деру. Нехороший, плохой мальчишка: святого, почитай, человека ограбил!
Аоно же вернулся к берегу, согнал Айко с распростертого...нет, по еще не трупа неудачливого вора, отвесил тому хорошего направляющего пенделя, и, подоткнув хакама, принялся за постирушки.
Свинтус и тут помогал хозяину - по мере сил: бегал по присыпанной мокрым песком одежде, работая стиральной машинкой.
Вода была холодная, но терпимая, дело спорилось, и Аоно даже затянул печальную песенку о китайском аристократе и прачке из уличного спектакля - Аоно вообще любил напевать за работой.
Увы! Увлеченный своим делом он не заметил, как со спины к нему подошел незнакомец.
Незнакомец был одет, прямо скажем, довольно небрежно, в кимоно (или все-таки юката?) невнятного серо-коричневого цвета, распахнутое на неприятно-волосатой груди, и вдобавок украшен редкой для представителя монголоидной расы трехдневной щетиной. За широким поясом, выдавая принадлежность (как ни странно) к высшему сословию поблескивали отполированные рукояти катан.
Некоторое время он созерцал занятого стиркой Аоно, потом, видимо, сделал про себя какой-то вывод и донельзя удивленно вопросил:
- Эй! Что ты здесь делаешь?
Аоно не был самураем; поэтому волей-неволей был вынужден наплевать на свою немалую гордость и терпеть от высших обращение на ты.
Но терпеть то, что вот так вот по-хамски к нему обращаются здесь, в этом районе, где, слава Будде Амиде, все в курсе, кто такие Синсэнгуми в целом и в частности лекарь Аоно, он был не намерен.
Поэтому он недовольно развернулся, вытер покрасневшие руки о полы своей белой юката и довольно неприязненно спросил:
- Вам какое до того дело? Я Вам, вроде не мешаю.
- Эй! Чего так неласково? - удивился незнакомец - Или с утра день не задался?
Как же Аоно не любил таких типов!
С его несколько женственной внешностью, мягкими манерами и звонким голосом, сохранившимися, кстати, до самой его смерти, с его несомненно-привлекательной юностью он слишком часто становился объектом пристального их внимания.
И если раньше, до знакомства с Синсэнгуми и Окитой-доно, он мог только робко огрызаться и стараться быть потише и понезаметнее, то теперь он считал более, чем допустимым защищать свою честь с оружием в руках.
Благо, это оружие у него было - любимый, обожаемый Песец, с которым он неплохо научился обращаться за эти два года.
Даже более, чем неплохо.
- Что Вы, что Вы, с утра этот день был вовсе даже неплох. Но вот Вы своим появлением делаете его значительно хуже. - с холодным раздражением сказал он - Еще раз: что Вам от меня надо? Если ничего - будьте добры мне не мешать, я занят.
Тот поскреб небитый подбородок, покачал головой:
- Да чем я тебе мешаю? Решил в прачку поиграть - на здоровье. Хочешь, могу даже составить тебе партию в роли аристократа... - и незнакомец подмигнул.
Терпение Аоно кончилось.
Конечно, за нападение на "мирного" самурая придется держать ответ - но он не сомневался, что его оправдания будут встречены с пониманием.
Да и Окита-доно не преминет вступиться - он всегда заступался за лекаря на собраниях, благодарил за помощь при болезни.
Поэтому он выхватил танто из ножен и с шипом "Песец тебе!" пригнул на противника.
Надо отдать Аоно должное: не будь противник действительно сильным фехтовальщиком, от удара бы он не ушел.
Танто оружие хоть и "малокалиберное", но весьма и весьма смертоносное, если уметь с ним обращаться.
А Аоно - умел.
Увы! противник был сильнее. Руку юноши перехватили на подлете, его самого завернули, и, скрутив как следует, сердито сказили:
- Знаешь ли, твои шуточки с каждым разом все хреновее. Знай край, да не падай, Окита. Будь это катана, ты б мог меня ранить. Когда ж ты наконец научишься держать себя в руках? - он помолчал, Аоно предусмотрительно не рыпался - Так что, успокоился? Все нормально? - отпустил он юношу.
Тот сердито потер запястье, убрал в зарукавные ножны танто, приготовился к новому витку словесного поединка ... и тут до него дошло, как его назвали.
"Окита?! Я?! Да этот хмырь, этот тэнгу недоношенный, этот казрим водоплавающий - он что, вовсе ума решился на радостях?"
Впрочем, если тебя называют Окитой, лучше реагировать адекватно.
То есть, примерно так:
- Ну, подумаешь, ранил бы. Тебе от еще одной раны не прибудет и не убудет. - хмыкнул он - А ты пришел весь такой серьезный, как на похороны сёгуна, да еще и хамишь с разбега... Ну, я и не удержался - он пожал плечами и улыбнулся, пытаясь повторить манеру Лиски-сана. Получилось не очень, Янъань бы не одобрил - но для первого раза и это вполне прилично.
- Не устаешь ты меня сегодня удивлять... То с ножиком бросаешься, то теперь заговорил, как дворовый хулиган... Приколист ты все-таки - усмехнулся незнакомец - Слушай, такие дела: этот рыжий опять куда-то смылся. Я вообще-то по своим делам, но вдруг ты его видел? Я все-таки в ответе за своего слугу.
Понимание обрушилось громом с ясного, по-весеннему чистого неба. И сменилось жесточайшим когнитивным диссонансом, ибо чтоб Хидзиката-сама ТАК разговаривал с Окитой-доно - это мир должен был перевернуться кверх тормашками и князь Эмма покинуть свои владения.
Но раз он - этот... Хиджиката Тошизо - значит он опасен?
Надо привести его в штаб. Там Саннан-сан, там Кондо-сан, Хидзиката-сама должен уже вернуться, и Окита-доно точно там...
Как же быть?! А вот как...
- Рыжего-то? Видел, отчего нет. Он тут крутился, замышлял что-то особо великолепное, я его в штаб под конвоем Такеды отправил, во избежание. К слову о штабе... раз уж ты здесь - помоги-ка мне дотащить груз. - мысленно моясь пресветлому будде Амиде и благой Каннон Аоно побросал в ушат достиранное и недостиранное и вручил его Хиджикате - А то затеялся, а как назад - не подумал. - пояснил он .
- К слову - ты зачем вообще затеялся? - поинтересовался они-фукучо.
- Зачем-зачем... Разумеется, чтоб у Вас появился повод задать этот вопрос, Хиджиката-сан - использовал он универсальную отмазку.
Как ни странно, самозванца этот ответ вполне удовлетворил; по крайней мере, он без долгих разговоров зашагал впереди, таща ушат, словно легкое перышко.
За ним почти бегом поспевали Аоно и Айко - первый все еще молясь про себя благим буддам и бодисаттвам, второй похрюкивая недовольно: запах нового знакомого Элементу Кавая наотрез не нравился.
А по улицам Киото - тем самым, по которым недавно пробегал за неуловимым мелким мерзавцем Такеда - в некоторой растерянности слонялись почтенные деятели Исин-Сиши. Эти замечательные люди с такой благородной целью страдали из-за обуявшей их лидера Кацуру политической паранойи.
После того, как столько его людей погибло в Икеда-я из-за хреновой конспирации, он серьезно задумался над этим вопросом.
С помощью своих знакомых он всерьез занялся изучением восточных источников - особенно американских - и по тщательном размышлении сделал выводы.
Сам великий мастер художественного побега искренне считал их верными; все остальные его соратники... только глубокое уважение останавливало их перед тем, чтобы назвать эти выводы идиотскими.
Потому что Кацура додумался своей крайне мудрой головой до следующего способа сохранения места встречи втайне: накануне вечером всем участникам раздавались записки, в которых был тщательно зашифрован адрес места встречи - или, в особо клинических случаях, адрес промежуточной точки рандеву, где им выдавали новые шифровки.
Так как Когоро-доно был воистину великий конспиратор, а люди благородной цели, увы, недостаточно хорошо знали старую столицу, самостоятельно понять, куда нужно идти могли далеко не все из них.
Вот и начали они постепенно останавливать случайных прохожих, в надежде, что им если не укажут дорогу, так помогут расшифровать записку.
Так как лучше всех город знала, разумеется, доблестная берегущая всех киотская милиция, не раз возникала курьезная ситуация - очередного гордого революционера доставлял в условное место конвой веселящихся Синсэнгуми, дружески рекомендовавших в другой раз писать понятнее - "а то сам Кондо-сан голову сломал, пока ваши загадки разгадал".
Вот и придворный кавалер, известный под прозвищем Аой, стоял сейчас в полнейшей растерянности в тупичке в конце узкого проулка между полуразвалившимся храмом Хорошей Каннон и покосившимся тайным борделем и в очередной раз пытался постичь пути мыслей господина Кацуры Когоро.
Получалось пока не очень. Или, даже сказать, очень не.
Наконец, когда он уже был морально готов махнуть веером на встречу и пойти назад домой, его окликнули:
- Что, господин хороший, ищете что-то? - Аой-сама поднял голову от плана.
Перед ним стоял мальчишка лет, пожалуй, пятнадцати-семнадцати - настоящее дитя улиц: старомодная пестрая одежда - явно с чужого плеча, два меча (судя по древности и ценности - явно краденые), волосы (скорее даже лохмы) собраны в длинный неаккуратный хвост... Но лицо приятное, и вежливость проявить пытается - славный малый, видимо.
- Ищу - кивнул кавалер - Видишь ли, у меня есть описание местонахождения одного очень важного для меня места, прости за тавтологию... А я никак не могу понять, что именно имеется в виду. Ты мне можешь помочь?
Парнишка протянул руку за запиской, некоторое время внимательно ее читал, потом кивнул:
- Легко, господин хороший, тут все еще очень прозрачно по меркам Кацуры зашифровано - если город знать, найдешь в два счета. Он последнее время наоборотный шифр использует - вместо "право" - "лево", вместо "синий" - "желтый", вместо "Каннон" - "Амида", ну и тому подобное - хмыкнул он - Вас проводить, или Вы сами?
- Если можно, проводите пожалуйста - вежливо попросил Аой.
- Охотно!
- Вы, наверное, город как свои пять пальцев знаете?
Тот рассмеялся:
- Кто из нас свои пять пальцев может знать? Мало ли что они выкинуть могут...Но город я да, хорошо знаю.
- Правда Ваша, знать себя - самое сложное - кивнул слегка удивленно Аой - Вы местный, наверное? Говорят, киотцы отличаются философским складом ума.
- Да нет - тот снова улыбнулся - Я эдокко, настоящий коренной эдокко - плоть от плоти, кровь от крови столицы - от дворцов до последней помойки... Просто я здесь ведь не первый год уже живу, вот и научился кое-как ориентироваться .... Нам сюда, господин! - мягко потянул он придворного за рукав в почи незаметный узкий проулок - Не по записке, зато быстрее - пояснил он.
- Быстрее - это хорошо. - кивнул Аой - А то я и так опаздываю уже....
- Да не волнуйтесь Вы! Все опоздают, а половину так и вовсе к концу совещания Синсэнгуми приведут - это те, у кого с прошлого раза адрес. - обнадежил паренек - Так что, может, еще первым успеете.
- Даже так! Вдвойне спасибо, я Вам очень, очень обязан! - придворный несколько нервно развернул веер, отгоняя неприятный запах трущобных кварталов - Вы удивительно любезны, никак не ожидал подобного, признаться.
- Ну, у Вас такой растерянный вид был... Грех не помочь - улыбнулся проводник - Да и не надо плохо о людях думать: любой бы на моем месте так бы поступил!
- Вы удивительно сочетаете в себе несвойственную Вашему возрасту ответственность и вовсе нехарактерную для него наивность - со вздохом покачал головой кавалер и снова спрятался за веером - Как я могу Вас отблагодарить за Вашу услугу?
- С меня хватит и простого человеческого "спасибо" - отмахнулся тот - Все, совсем немного осталось: вот по этому проулку од конца, и синяя, соответственно, дверь. Дойдете? А то я тоже опаздываю, с меня шкуру за разгильдяйство спустят...
- Конечно, конечно, не могу Вас дольше задерживать. Но и не отблагодарить не могу: если что понадобится - спросите Аоя, и назовите свое имя... То есть, простите, я же не знаю, как...
- Хэйске. Так все зовут - парень последний раз ухмыльнулся - Ладно, я запомню, если что - приду... А теперь мне пора! - и только дзори засверкали вдаль по проулочкам.
"Странные дела творятся, странные люди ходят по Городу... Что-то скажет отец мой, Великий Морской Дракон?" - поглядел вслед убежавшему Сейрю рю-о Сама, придворный кавалер, известный среди Исин Сиши под именем Аой, и, покачав головой, скрылся в синей двери неприметного строения, ставшего на сегодня конспиративной квартирой революционеров.
Жанр: сложносочиненный кроссовер; джен
Персонажи: НМП (Аой), Аоно, Хиджиката Тошизо (ПМК), Тодо Хэйске
Рейтинг: G
Синопсис: длинная история о человеке, которого считали лисом. Ну, а еще Синсэнгуми. И ПМК. И они.
Дисклэймер: ХСК и ПМК принадлежат коллективам авторов; придворный Аой - интеллектуальная (ой ли?) собственность Сейрю Тихий Океан.
Предупреждение: иногда бывают непонятные слова!
Пояснение: Песец - то есть "Снежный Лис", имя танто Аоно. Перевожу по смыслу.
Прачка и Аристократ - персонажи народного фарса, влюбленные.
Кацура Когоро - великий, в своем роде, человек, поставивший на уши всю Японию и благополучно скушанный мамой-революцией, но успевший побыть министром и даже сделать главой своей канцелярии собственную жену - бывшую гейшу Икумацу.
Одежда Хэйске - более, чем старомодна, это где-то 200летней давности мода; зато его мечи хоть и не моложе, зато неимоверно дороги и хороши - предполагали, их оставил ему незаконный отец-феодал.
Исин-Сиши -люди благородной цели (привет, Камша!) и не слишком благородных средств.
Эдокко - коренной житель Эдо. По ТТХ ближе всего к одесситу с Молдаванки.
Пролог (скучный) + первые две главы
Третья глава
Четвертая глава
Пятая глава
Шестая глава
Седьмая глава
Глава 8
Странные дела продолжают твориться, а кавалер Аой - удивляться
Странные дела продолжают твориться, а кавалер Аой - удивляться
Глава 8
Странные дела продолжают твориться, а кавалер Аой - удивляться
Странные дела продолжают твориться, а кавалер Аой - удивляться
Погоня за рыжим негодником длилась недолго: все-таки, с точки зрения Аоно, стирка была значительно важнее даже поимки потенциального шпиона - так что он просто дернул за рукав хаори первого попавшегося патрульного и, кивнув на мальчишку коротко сказал "За ним, пожалуйста".
Такеда Соске, с месяц назад приходивший к юноше за лекарством от боли в горле, слава всем ками, не стал долго выяснять, что да зачем - просто побежал.
В конце концов, Аоно такой человек - зазря просить не будет. Да и вид у беглеца... уж больно подозрительный.
Не иначе, стянул что-нибудь - и деру. Нехороший, плохой мальчишка: святого, почитай, человека ограбил!
Аоно же вернулся к берегу, согнал Айко с распростертого...нет, по еще не трупа неудачливого вора, отвесил тому хорошего направляющего пенделя, и, подоткнув хакама, принялся за постирушки.
Свинтус и тут помогал хозяину - по мере сил: бегал по присыпанной мокрым песком одежде, работая стиральной машинкой.
Вода была холодная, но терпимая, дело спорилось, и Аоно даже затянул печальную песенку о китайском аристократе и прачке из уличного спектакля - Аоно вообще любил напевать за работой.
Увы! Увлеченный своим делом он не заметил, как со спины к нему подошел незнакомец.
Незнакомец был одет, прямо скажем, довольно небрежно, в кимоно (или все-таки юката?) невнятного серо-коричневого цвета, распахнутое на неприятно-волосатой груди, и вдобавок украшен редкой для представителя монголоидной расы трехдневной щетиной. За широким поясом, выдавая принадлежность (как ни странно) к высшему сословию поблескивали отполированные рукояти катан.
Некоторое время он созерцал занятого стиркой Аоно, потом, видимо, сделал про себя какой-то вывод и донельзя удивленно вопросил:
- Эй! Что ты здесь делаешь?
Аоно не был самураем; поэтому волей-неволей был вынужден наплевать на свою немалую гордость и терпеть от высших обращение на ты.
Но терпеть то, что вот так вот по-хамски к нему обращаются здесь, в этом районе, где, слава Будде Амиде, все в курсе, кто такие Синсэнгуми в целом и в частности лекарь Аоно, он был не намерен.
Поэтому он недовольно развернулся, вытер покрасневшие руки о полы своей белой юката и довольно неприязненно спросил:
- Вам какое до того дело? Я Вам, вроде не мешаю.
- Эй! Чего так неласково? - удивился незнакомец - Или с утра день не задался?
Как же Аоно не любил таких типов!
С его несколько женственной внешностью, мягкими манерами и звонким голосом, сохранившимися, кстати, до самой его смерти, с его несомненно-привлекательной юностью он слишком часто становился объектом пристального их внимания.
И если раньше, до знакомства с Синсэнгуми и Окитой-доно, он мог только робко огрызаться и стараться быть потише и понезаметнее, то теперь он считал более, чем допустимым защищать свою честь с оружием в руках.
Благо, это оружие у него было - любимый, обожаемый Песец, с которым он неплохо научился обращаться за эти два года.
Даже более, чем неплохо.
- Что Вы, что Вы, с утра этот день был вовсе даже неплох. Но вот Вы своим появлением делаете его значительно хуже. - с холодным раздражением сказал он - Еще раз: что Вам от меня надо? Если ничего - будьте добры мне не мешать, я занят.
Тот поскреб небитый подбородок, покачал головой:
- Да чем я тебе мешаю? Решил в прачку поиграть - на здоровье. Хочешь, могу даже составить тебе партию в роли аристократа... - и незнакомец подмигнул.
Терпение Аоно кончилось.
Конечно, за нападение на "мирного" самурая придется держать ответ - но он не сомневался, что его оправдания будут встречены с пониманием.
Да и Окита-доно не преминет вступиться - он всегда заступался за лекаря на собраниях, благодарил за помощь при болезни.
Поэтому он выхватил танто из ножен и с шипом "Песец тебе!" пригнул на противника.
Надо отдать Аоно должное: не будь противник действительно сильным фехтовальщиком, от удара бы он не ушел.
Танто оружие хоть и "малокалиберное", но весьма и весьма смертоносное, если уметь с ним обращаться.
А Аоно - умел.
Увы! противник был сильнее. Руку юноши перехватили на подлете, его самого завернули, и, скрутив как следует, сердито сказили:
- Знаешь ли, твои шуточки с каждым разом все хреновее. Знай край, да не падай, Окита. Будь это катана, ты б мог меня ранить. Когда ж ты наконец научишься держать себя в руках? - он помолчал, Аоно предусмотрительно не рыпался - Так что, успокоился? Все нормально? - отпустил он юношу.
Тот сердито потер запястье, убрал в зарукавные ножны танто, приготовился к новому витку словесного поединка ... и тут до него дошло, как его назвали.
"Окита?! Я?! Да этот хмырь, этот тэнгу недоношенный, этот казрим водоплавающий - он что, вовсе ума решился на радостях?"
Впрочем, если тебя называют Окитой, лучше реагировать адекватно.
То есть, примерно так:
- Ну, подумаешь, ранил бы. Тебе от еще одной раны не прибудет и не убудет. - хмыкнул он - А ты пришел весь такой серьезный, как на похороны сёгуна, да еще и хамишь с разбега... Ну, я и не удержался - он пожал плечами и улыбнулся, пытаясь повторить манеру Лиски-сана. Получилось не очень, Янъань бы не одобрил - но для первого раза и это вполне прилично.
- Не устаешь ты меня сегодня удивлять... То с ножиком бросаешься, то теперь заговорил, как дворовый хулиган... Приколист ты все-таки - усмехнулся незнакомец - Слушай, такие дела: этот рыжий опять куда-то смылся. Я вообще-то по своим делам, но вдруг ты его видел? Я все-таки в ответе за своего слугу.
Понимание обрушилось громом с ясного, по-весеннему чистого неба. И сменилось жесточайшим когнитивным диссонансом, ибо чтоб Хидзиката-сама ТАК разговаривал с Окитой-доно - это мир должен был перевернуться кверх тормашками и князь Эмма покинуть свои владения.
Но раз он - этот... Хиджиката Тошизо - значит он опасен?
Надо привести его в штаб. Там Саннан-сан, там Кондо-сан, Хидзиката-сама должен уже вернуться, и Окита-доно точно там...
Как же быть?! А вот как...
- Рыжего-то? Видел, отчего нет. Он тут крутился, замышлял что-то особо великолепное, я его в штаб под конвоем Такеды отправил, во избежание. К слову о штабе... раз уж ты здесь - помоги-ка мне дотащить груз. - мысленно моясь пресветлому будде Амиде и благой Каннон Аоно побросал в ушат достиранное и недостиранное и вручил его Хиджикате - А то затеялся, а как назад - не подумал. - пояснил он .
- К слову - ты зачем вообще затеялся? - поинтересовался они-фукучо.
- Зачем-зачем... Разумеется, чтоб у Вас появился повод задать этот вопрос, Хиджиката-сан - использовал он универсальную отмазку.
Как ни странно, самозванца этот ответ вполне удовлетворил; по крайней мере, он без долгих разговоров зашагал впереди, таща ушат, словно легкое перышко.
За ним почти бегом поспевали Аоно и Айко - первый все еще молясь про себя благим буддам и бодисаттвам, второй похрюкивая недовольно: запах нового знакомого Элементу Кавая наотрез не нравился.
А по улицам Киото - тем самым, по которым недавно пробегал за неуловимым мелким мерзавцем Такеда - в некоторой растерянности слонялись почтенные деятели Исин-Сиши. Эти замечательные люди с такой благородной целью страдали из-за обуявшей их лидера Кацуру политической паранойи.
После того, как столько его людей погибло в Икеда-я из-за хреновой конспирации, он серьезно задумался над этим вопросом.
С помощью своих знакомых он всерьез занялся изучением восточных источников - особенно американских - и по тщательном размышлении сделал выводы.
Сам великий мастер художественного побега искренне считал их верными; все остальные его соратники... только глубокое уважение останавливало их перед тем, чтобы назвать эти выводы идиотскими.
Потому что Кацура додумался своей крайне мудрой головой до следующего способа сохранения места встречи втайне: накануне вечером всем участникам раздавались записки, в которых был тщательно зашифрован адрес места встречи - или, в особо клинических случаях, адрес промежуточной точки рандеву, где им выдавали новые шифровки.
Так как Когоро-доно был воистину великий конспиратор, а люди благородной цели, увы, недостаточно хорошо знали старую столицу, самостоятельно понять, куда нужно идти могли далеко не все из них.
Вот и начали они постепенно останавливать случайных прохожих, в надежде, что им если не укажут дорогу, так помогут расшифровать записку.
Так как лучше всех город знала, разумеется, доблестная берегущая всех киотская милиция, не раз возникала курьезная ситуация - очередного гордого революционера доставлял в условное место конвой веселящихся Синсэнгуми, дружески рекомендовавших в другой раз писать понятнее - "а то сам Кондо-сан голову сломал, пока ваши загадки разгадал".
Вот и придворный кавалер, известный под прозвищем Аой, стоял сейчас в полнейшей растерянности в тупичке в конце узкого проулка между полуразвалившимся храмом Хорошей Каннон и покосившимся тайным борделем и в очередной раз пытался постичь пути мыслей господина Кацуры Когоро.
Получалось пока не очень. Или, даже сказать, очень не.
Наконец, когда он уже был морально готов махнуть веером на встречу и пойти назад домой, его окликнули:
- Что, господин хороший, ищете что-то? - Аой-сама поднял голову от плана.
Перед ним стоял мальчишка лет, пожалуй, пятнадцати-семнадцати - настоящее дитя улиц: старомодная пестрая одежда - явно с чужого плеча, два меча (судя по древности и ценности - явно краденые), волосы (скорее даже лохмы) собраны в длинный неаккуратный хвост... Но лицо приятное, и вежливость проявить пытается - славный малый, видимо.
- Ищу - кивнул кавалер - Видишь ли, у меня есть описание местонахождения одного очень важного для меня места, прости за тавтологию... А я никак не могу понять, что именно имеется в виду. Ты мне можешь помочь?
Парнишка протянул руку за запиской, некоторое время внимательно ее читал, потом кивнул:
- Легко, господин хороший, тут все еще очень прозрачно по меркам Кацуры зашифровано - если город знать, найдешь в два счета. Он последнее время наоборотный шифр использует - вместо "право" - "лево", вместо "синий" - "желтый", вместо "Каннон" - "Амида", ну и тому подобное - хмыкнул он - Вас проводить, или Вы сами?
- Если можно, проводите пожалуйста - вежливо попросил Аой.
- Охотно!
- Вы, наверное, город как свои пять пальцев знаете?
Тот рассмеялся:
- Кто из нас свои пять пальцев может знать? Мало ли что они выкинуть могут...Но город я да, хорошо знаю.
- Правда Ваша, знать себя - самое сложное - кивнул слегка удивленно Аой - Вы местный, наверное? Говорят, киотцы отличаются философским складом ума.
- Да нет - тот снова улыбнулся - Я эдокко, настоящий коренной эдокко - плоть от плоти, кровь от крови столицы - от дворцов до последней помойки... Просто я здесь ведь не первый год уже живу, вот и научился кое-как ориентироваться .... Нам сюда, господин! - мягко потянул он придворного за рукав в почи незаметный узкий проулок - Не по записке, зато быстрее - пояснил он.
- Быстрее - это хорошо. - кивнул Аой - А то я и так опаздываю уже....
- Да не волнуйтесь Вы! Все опоздают, а половину так и вовсе к концу совещания Синсэнгуми приведут - это те, у кого с прошлого раза адрес. - обнадежил паренек - Так что, может, еще первым успеете.
- Даже так! Вдвойне спасибо, я Вам очень, очень обязан! - придворный несколько нервно развернул веер, отгоняя неприятный запах трущобных кварталов - Вы удивительно любезны, никак не ожидал подобного, признаться.
- Ну, у Вас такой растерянный вид был... Грех не помочь - улыбнулся проводник - Да и не надо плохо о людях думать: любой бы на моем месте так бы поступил!
- Вы удивительно сочетаете в себе несвойственную Вашему возрасту ответственность и вовсе нехарактерную для него наивность - со вздохом покачал головой кавалер и снова спрятался за веером - Как я могу Вас отблагодарить за Вашу услугу?
- С меня хватит и простого человеческого "спасибо" - отмахнулся тот - Все, совсем немного осталось: вот по этому проулку од конца, и синяя, соответственно, дверь. Дойдете? А то я тоже опаздываю, с меня шкуру за разгильдяйство спустят...
- Конечно, конечно, не могу Вас дольше задерживать. Но и не отблагодарить не могу: если что понадобится - спросите Аоя, и назовите свое имя... То есть, простите, я же не знаю, как...
- Хэйске. Так все зовут - парень последний раз ухмыльнулся - Ладно, я запомню, если что - приду... А теперь мне пора! - и только дзори засверкали вдаль по проулочкам.
"Странные дела творятся, странные люди ходят по Городу... Что-то скажет отец мой, Великий Морской Дракон?" - поглядел вслед убежавшему Сейрю рю-о Сама, придворный кавалер, известный среди Исин Сиши под именем Аой, и, покачав головой, скрылся в синей двери неприметного строения, ставшего на сегодня конспиративной квартирой революционеров.
@темы: фанфики