[izja]

Фандом: Idea Factory Studio
Уточнение: Фандом в целом
Количество: 50

Link

@темы: аватары

---

[Aristei Ouji-sama]

Автор:  Aristea
Бета:  Маленький_ Лис
Название: Лента
Фандом: Hakuouki Shinsengumi Kitan
Дисклеймер: на буквы у алфавита, шинсенгуми - истории, сюжет - Idea Factory, на Окиту у Сайто и наоборот ^^
Рейтинг: детский
Персонажи: Hajime Saito, Souji Okita
Жанр: намеки на слэш
Размер: драббл
Примечание: до 2 сезона, пока у всех еще длинные волосы )

Hakuouki

- Хаджиме-кун, а тебе волосы не мешают в драке? – Окита с интересом рассматривал длинные пряди самурая. Тот недавно пришел после купания и обсыхал на солнышке.

- Нет, с чего бы это? – Сайто посмотрел в сторону Окиты.

- А если вдруг срежут в битве? – не унимался тот.

- Отрастут, не зубы. Да и уметь еще нужно - достать меня!

- А давай попробуем!

- Спарринг? – задумчиво произнес Хаджиме.

- Вроде того, - засмеялся парень.

- Уговорил, - Сайто осмотрелся в поисках белой тесьмы, чтобы завязать волосы в привычный хвост – после ванны он оставил их распущенными. Потом медленно поднялся, так и не собрав их.

– Оставил в комнате ленту, не хочу сейчас идти, - пояснил, заметив недоуменный взгляд Окиты.

- Можно и так, - тот достал оружие, занимая боевую позицию. - Я готов.

Хаджиме встал напротив, ожидая нападения. Лезвие пронеслось в сантиметре от его шеи, но так и не задело кожу. Он блокировал следующий удар, а потом еще один. Вскинул голову, откидывая волосы за спину. Окита замер, разглядывая лицо друга - тонкие губы, уверенный взгляд. Очарование затянувшегося мига разрушил крик посыльного:

- Хиджиката-сан просит вас срочно идти к нему. На улицах беспорядки, он собирается отправиться в город.

Парни поспешили к своему командиру.

- Эй, Хаджиме-кун, погоди, - уже по дороге в город позвал друга Окита. – Ты так и не нашел свою ленту.

- Времени не было. Обойдусь, – бросил тот.

- Подожди! – Соджи распустил свои волосы, потом достал катану. – Будет тебе, чем хвост собрать!

Он подкинул ленту в воздух и разрезал ее на две части. Легкая ткань плавно легла в руки Окиты.

- Все честно: одна - мне, другая - тебе.

Сайто смотрел на протянутую половинку, на руку Соджи, держащую ее. Случайная забота, мелочь, но это тронуло его так, что сердце стало стучать быстрее. Будто разрезанная ткань связала их сильнее и крепче любых обещаний.

Он протянул руку, бережно забирая свою половинку.

- Я отблагодарю тебя, когда вернемся из города, - произнес Сайто, завязывая хвост.

- Надеюсь, ты придумаешь что-то особенное, - рассмеялся Окита. - А пока побереги свои волосы для меня.

- И ты будь осторожен! – Хаджиме задержал взгляд дольше, чем требовалось. И, возможно, это выглядело бы глупо, но Соджи тоже не спешил отводить глаза. А через секунду оба резко развернулись, обнажая оружие и вступая в бой.

@темы: Hajime Saitou, Souji Okita, фанфики

---

Опенинг 2-го сезона

[~HSK~]

@темы: видео, информация

---

[Aristei Ouji-sama]

Автор:  Aristea
Бета: Маленький_ Лис
Название: Осень
Фандом: Hakuouki Shinsengumi Kitan
Дисклеймер: на буквы у алфавита, шинсенгуми - истории, сюжет - Idea Factory, на Окиту у Сайто и наоборот ^^
Рейтинг: детский
Персонажи: Hajime Saito, Souji Okita
Жанр: намеки на слэш
Размер: драббл

раз

- Эй, Хаджиме-кун, говорят, у тебя поклонница появилась? – Соджи Окита покосился на друга. Тот аж подавился от неожиданности.

Шинсенгуми собрались на обед. Как всегда, Хейске что-то рассказывал Чизуре, Шинпачи таскал еду из тарелки Тодо, а Окита, хоть и не очень хорошо себя чувствовал, но тоже обедал вместе со всеми.

- Глупости! – выдохнул Сайто.

- Да не притворяйся, расскажи нам! – поддразнил друга Соджи.

- Я тоже слышал, что тебя видели с красивой темноволосой девушкой! – добавил Сано. - И это было буквально вчера!

Хаджиме вздохнул:

- Я был на задании, а не на свидании.

Парни аж присвистнули.

- Нам бы такие задания, Сайто-сан!

- Хиджиката-сан может подтвердить.

- Задание было, - командир кивнул, - но я не требовал у тебя подробный отчет о том, как ты его выполнял.

Смешки и новые шутки заполнили комнату. Сайто вздохнул и попытался перевести разговор на другую тему. Окита бросил заинтересованный взгляд в сторону друга, но больше ничего не сказал.

Обед закончился, все стали расходиться. Соджи направился к себе.

Он шел неторопливо, вдыхая летний воздух. Резко остановился, закашлявшись.

- Тебе нужно внимательнее относиться к своему здоровью, - раздался голос Хаджиме из-за спины. Окита не стал поворачиваться к нему.

- А пока, кажется, внимание проявляешь ты! – он осторожно убрал руку от лица, вытирая губы. Чертов Сайто! Он последний, кто должен знать о его болезни, видеть его в такие моменты.

Тот сделал пару шагов и поравнялся с Окитой.

- Кто-то же должен это делать.

- Хм, - шинсеновец усмехнулся, - какой заботливый, - он отошел на пару шагов, присел на ступеньки. – Раз уж ты тут оказался, признавайся, кто та девушка?

- Ты опять за свое. Кто-то неправильно все понял.

- Хаджиме-кун, если кто-то неправильно понял, значит, было из-за чего, - заметил Соджи. Он сделал вдох и снова закашлялся. Его волосы развевал теплый ветер, солнечный луч скользнул по лицу. – И когда уже лето уйдет! Ты любишь лето?

- У меня нет привязанности к временам года, - задумчиво ответил друг. - Чем оно тебе не угодило?

- Да пыль эта! И солнце. Знаешь, чувствую себя, как рыба в котле. Хочу, чтобы осень уже скорее пришла. Смотреть на танцующие листья, вдыхать легкий воздух. Ты замечал, как небо осенью меняет свой цвет? – Окита тихо засмеялся. - Романтика и прогулки под дождем – то, что нужно! Это должна быть хорошая осень, Хаджиме-кун. Возможно, одна из тех, что приносят какие-то изменения. Может, я и моя катана еще покажем себя! А ты, возможно, встретишь кого-то, кто станет дорог и любим. Цветы будешь дарить? Хватит тебе одному постоянно быть, – Окита вскинул взгляд на друга. - Ты чего там замер?

- Окита-сан, - Хаджиме протянул ему только что сорванный листок, - завтра осень.

Тот рассмеялся, принимая подарок. Их ладони соприкоснулись. Теплая рука Сайто и прохладная - Соджи.

- Все будет, как ты хочешь. Только под дождем гулять я тебе не разрешаю.

***
Автор:  Aristea
Бета: Маленький_ Лис
Название: Героями не рождаются. Героями умирают.
Фандом: Hakuouki Shinsengumi Kitan
Дисклеймер: на буквы у алфавита, шинсенгуми - истории, сюжет - Idea Factory, на Окиту у Сайто и наоборот ^^
Рейтинг: что там за поцелуйчики?
Персонажи: Souji Okita\Hajime Saito
Жанр: драма (?), ООС Saito
Размер: драббл

два

- Окита ранен! – по лагерю пронеслась страшная новость.

Сайто замер. Люди вокруг носились, кричали, только он ничего не замечал. Уши отказывались воспринимать звуки, тело – двигаться. Все, что он сейчас понимал - так это то, что Соджи ранен. Фраза раз за разом звучала в голове.
Он бы так и стоял, погрузившись в мир собственных страхов, если бы перед ним не возник Хиджиката.

- Идем! Ты нам нужен!
И Сайто послушно поплелся за командиром, продолжая слышать единственное слово «Окита!»



Соджи лежал без сознания. Сыворотка, серебряные пули, раны.
Сайто. Первое, что увидел Окита, открыв глаза - фиолетовые пряди. Хаджиме склонился над ним, прикасаясь рукой ко лбу. Оба удивленно моргнули. Один, потому что не думал, что друг придет в себя, а второй не ожидал увидеть кого-то рядом. Да еще и так близко.

- Что чувствуешь? – забеспокоился Хаджиме.

- Много чего, - усмехнулся Окита. - Что именно тебя интересует?

- Твое здоровье, для начала.

- Меня, кажется, ранили, - сообщил Соджи.

- Спасибо, что прояснил ситуацию. Болит сильно? Воды хочешь, или… - Сайто замолчал, раздумывая, захочет ли Окита пить воду после приема сыворотки.

- Раз уж ты спросил, то не мог бы поправить одеяло и подушку? А то мне неудобно двигаться.

Сайто заботливо выполнил просьбу.

- Так лучше?

- Да, хорошо, - довольная улыбка. – Теперь меня снова в сон клонит.

- Неудивительно. Отдыхай! – Сайто кивнул другу.

- Да, но скажи, как там все? Чизуру?

- Все нормально, нечего волноваться.

- Я бы не волновался, но у тебя такой вид, будто катастрофа произошла! Хоть ты и скрываешь, но я хорошо тебя знаю! – выдал Соджи, глядя в глаза Хаджиме. Тот лишь отвел взгляд.

- Потому что кто-то решил погеройствовать и теперь лежит скорее мертв, чем жив! – выдавил он в итоге.

- О, так я теперь герой? – Окита рассмеялся.

-Дурак ты! – в сердцах произнес Сайто.

- Герой звучит лучше! Может, я родился для этого, а, Хаджиме-кун?

Сайто внимательно посмотрел на него. Наклонился ближе, чуть ли не касаясь щекой щеки:

- Героями не рождаются. Героями умирают. А я хочу, чтобы ты жил.

Соджи секунду рассматривал фиолетовый хвост, спадающий с плеча. Задержал взгляд на губах. А потом потянулся, запечатывая поцелуй.

Губы Сайто были теплыми и сладкими, но в меру - этого хватало, и чтобы увлечься, и чтобы не стало слишком приторно. Их хотелось пробовать снова и снова, такой вкус не мог надоесть.
Будто электрический разряд проскочил между этими двумя, и поцелуй из легкого, невесомого касания превратился в жгучий и страстный.

Когда Окита понял, что ему больше не хватает воздуха, он отстранился и откинулся на подушки. Сайто смотрел на него, обдумывая перемену.
Соджи улыбнулся ему:

- Хаджиме, неужели мне нужно было рискнуть жизнью, чтобы ты решился на это?

Сайто только гордо хмыкнул в ответ.

@темы: Hajime Saitou, Souji Okita, фанфики

---

Лис-9. Неожиданный поворот!

[Кин Ри]

Автор: я
Жанр: сложносочиненный кроссовер; джен
Персонажи: НМП(Кири), Кондо Исами, Саннан Кэйске, Хидзиката Тосидзо, Нагакура Синпати, Харада Саноскэ, Иноэ Гендзабуро, Кацура, Такасуги, НМП (Аой), Аоно, Хиджиката Тошизо (ПМК), Тодо Хэйске.
Рейтинг: G
Синопсис: длинная история о человеке, которого считали лисом. Ну, а еще Синсэнгуми. И ПМК. И они.
Дисклэймер: ХСК и ПМК принадлежат коллективам авторов; придворный Аой - интеллектуальная (ой ли?) собственность  Сейрю Тихий Океан, стихотворение, вероятно, принадлежит Хидзикате Тосидзо.
Предупреждение: иногда бывают непонятные слова!
Пролог (скучный) + первые две главы
Третья глава
Четвертая глава
Пятая глава
Шестая глава
Седьмая глава
Восьмая глава

Глава девятая
Два совета. О том, что дела творятся воистину странные

В последнее время Кондо Исами полюбил беседовать с Окитой.
Видно, болезнь его - все более явная в последние дни - всерьез изменила некогда чересчур уж легкомысленного и несклонного к долгим размышлениям юношу, сделав его мышление менее легким - но и более глубоким. Более схожим с образом мыслей самого кикутё, даже сказать.
- На самом деле - весело улыбнулся Окита, жмурясь на осеннее солнце - на самом деле, Кондо-сан, Вам просто больше не с кем поговорить. Но это было бы ужасно обидно признавать, не так ли?
Кондо развел руками.
- С тобой и не поспоришь ведь, Содзи. - и впрямь, что толку спорить, если Саннан последнее время весь ушел в своих расэцу - и ни слуху от него, ни духу,словно и не жил на свете веселый и умный Кэйске никогда, а Тоси весь в заботах все о тех же расэцу, да о том, чтоб они - Синсэнгуми - оставались в глазах людей каким-никаким авторитетом, а не бандой разбойников. Но беседовать с ними стало не о чем: у каждого свои заботы, не до других.
- А лучше б поспорили. Хороший спор укрепляет здоровье и благотворно влияет на мужскую силу, между прочим. - хмыкнул признанный девственник всея Нового Ополчения.
- Ты меня что, смутить пытался? - хмыкнул Кондо.
- А что, удалось? - ответно хмыкнул Окита - На самом деле просто у Аоно заба-внейшую книженцию обнаружил, по китайской медицине. Там и вот такие незаурядные методы лечения были упомянуты, да-да. Забавно, верно, Кондо-сан?
И резко развернулся, взглядывая из-под руки на солнце. В такие мгновения доблестного командира начинало натурально глючить, иначе не скажешь: чудился ему на месте офицера незнакомый, высокий юноша, с длинными, по-чудному заплетенными косами, в странном шелковом платье - но стоило моргнуть, как морок пропадал. "Не иначе - качал он головой - Не зря Юкимура и другие Окиту "Лиской"-то зовут".
Но если и был Окита лисицей, то очевидно доброй и "своей", да и был ли? Нынче все так смешалось...

С детства будущий командир самого безбашенного отряда во всей Японии твердо и просто знал: демоны, лисицы, феи, тануки и прочие странные обитатели Островов - есть. Существуют.
Даже - странно сказать - встречал в своей жизни натуральную фею, назвалась она Касанэ, и спасалась от злобного духа собственного брата. Несмотря на то, что Касанэ явно была доброй феей, и даже бесценный меч ему подарила, Кондо терзали смутные сомнения, являлась ли она женщиной - или все-таки переодетым ... эээ... феем?
Сама она, впрочем, относила себя к роду Ято-но ками, и была хороша всем, кроме невероятного сходства с Ито Каситаро, несколько, признаться, пугающего даже.
Но как бы то ни было, существует нечисть - и что, но чтоб нечисть вот так вот в открытую мешалась в жизнь смертных? Чтоб демоны бегали по Киото и не стеснялись того, что они - демоны?
Чтоб неясно было, сколько вообще вокруг тебя людей, а сколько... кого?
- Содзи, вот ты нечисти боишься? - неожиданно спросил он своего собеседника. Тот всерьез задумался.
- Не то чтобы боюсь... Опасаюсь. Этак ведь и в зеркало страшно глядеть: вдруг не отразишься? И верить страшно: вдруг... Вообще, это вот "вдруг" занимает какое-то непозволительно значительное место в нашей жизни, не находите? Жизнь должна быть проще.
- Пожалуй, пожалуй... - Кондо кивнул.
Скоро должны были собраться остальные и начать совет. Поводом к нему послужило - формально - то, что Ито желал покинуть отряд - а с ним и Хэйске, и Сайто, и еще несколько рядовых. Реально - необходимость по-честному обсудить сложившуюся ситуацию, уже не просто некрасивую, а до дикости доходящую.
Но покамест офицеры и замкомы не спешили: нужды бежать срочно и собираться раньше условленного срока не было, так что можно было сперва завершить свои обычные дела - у кого что.

Например, Хидзиката писал. Писал он стихи. Выходило не то чтоб не очень... Просто непривычно. Как-то нетрадиционно.
По крайней мере, именно таково было мнение Саннана, сидевшего у фукутё за плечом, подобно гайдзинскому демону-хранителю, и со столь же злоехидным выражением лица.
- Значит "От невозможных желаний сердце горит в огне". Недурственно, недурственно, Тоси-сан, а до чего ново!
- Ново или нет - какое мне до того дело, Саннан-сан? Разве поэт непременно должен стремиться к новизне? Мне-то думалось, его долг - выразить свои чувства от происходящего в жизни.
- Э, Тоси-сан! Будь Вы правы, не было б нужды в иных стихах, кроме "Люблю тебя. Красота. Сдохнуть". Однако ж ведь если появляется нечто новое - значит, оно зачем-то нужно?
- Саннан-сан, чем более я с Вами беседую, тем более понимаю сплетни о Вашей связи с иезуитами... - печально вздохнул Хидзиката. Стихи всегда были его больным местом - Неужели Вам так сложно похвалить несчастного, но столь старательного поэта?
- Старательного - несложно, но вот бездарного - смерти подобно... Впрочем, вот это - "Бьется, бьется о прутья клетки - безумная птица: ни улететь не в силах, ни умереть не может" - вовсе недурственно, все бы так, а не как обычно паршиво...
- Как Вы хвалите, Саннан-сан, так лучше б ругали - устало вздохнул Хидзиката - Вы будете на сегодняшнем совете?
- Переводите тему, Тоси-сан? Впрочем, чего уж там - буду. Давненько мне не приходилось вот так вот официально исполнять свои обязанности... - Кэйске снял очки, устало протер круглые стеклышки, надел обратно - Любые перемены - к лучшему, не так ли?
- Мог бы поспорить... - начал было Тоси, но увидел глухую тоску в глазах старшего друга и закончил - Но не стану. С Вами, Саннан-сан, спорить - что под пулемет с катаной идти.
- Ками и Каннон! Тоси-сан проявил благоразумие... Никак, гайдзинская королева скончалась наконец... - покачал головой начштаба.
- Коли так, воистину, я приношу счастье - рассмеялся Хидзиката - Однако ж, Кондо-сан нас, небось, уже заждался. Идемте, Саннан-сан?
- Ох уж счастье... - снова покачал головой Саннан - Проблемы, проблемы - вот что Вы с лихвой нам доставляете!

Хорошо, когда тебе везет и у тебя есть хотя бы один друг.
И совсем хорошо, когда этот друг остается твоим другом действительно несмотря ни на что...
Так вот повезло Яманами Кэйске, предпочитавшему называться Саннаном.
По его личному мнению, "Саннан" звучало значительно интереснее.
По мнению его друга Хидзикаты, Саннан звучало по-идиотски.
Такая уж это дружба была, как у двух солдат из песни, которую напишут через без малого сотню лет после их смерти.
Разумеется, Саннан считал совершенно идиотской фамилию "Хидзиката" - а вы как думали?
Они вообще редко когда соглашались. Разве что Хидзиката в приступе нетрезвой самокритики честно восклицал, что он идиот, или же Саннан-сан яростно ругал себя слепцом и глупцом - и тут уж поддержка фукутё ему была гарантирована -
- Конечно, глупец. Слепой - слепей крота, да еще и имперец ярый. Заноза Вы, Саннан-сан, заноза в неудобосказуемом месте!
Разумеется, доблестный начштаба не оставался в долгу и придирчиво выяснял, что же за заноза навела на подобные ассоциации дорогого Хидзикату и не стоит ли ему обратиться за помощью Аоно или (жестоко, но действенно!) Ямадзаки - авось, избавят его от этой неприятности.
Хорошо, когда есть такой друг. Он не простит тебе ни одной ошибки, ни одного неверного шага...
Только тяжело очень. Потому что для таких надо быть самым лучшим и никак иначе. А много ли на свете самых лучших людей? То-то же...
Впрочем, с тех пор как Саннан принял настойку, вредность Хидзикаты с одной стороны словно заострилась, с другой - стала странно избирательной.
Ну не мог замком позволить своему заклятому другу превратиться в кровожадное чудовище!

А потенциальное кровавое чудовище, тем временем, задумчиво оглядывало собравшийся на совет тот самый штаб, начальником которого он был.
Нагакура сидит. Он сидит с удивительным, невероятным искусством и выразительностью. Вообще, в умении сидеть с Нагакурой сравнится разве что святой Будда или британский клерк. Может, еще российская консьержка, но навряд ли. Уж больно он ... сидит, да.
Харада тоже сидит, но в отличие от Нагакуры вызывает острое подсознательное желание подойти и избавить его от мучений путем изъятия столь мешающего ему сапожного шила. Наверное, оптимист или Кондо-сан сказал бы, что это все переполняющая рыжего копейщика энергия; но увы - Саннан-сан не был ни тем, ни (будда милосердный!) другим. Наверняка стоит закончиться совещанию - сорвется и побежит неведомо куда, как ошалелый кот.
В углу... внимательно!.... Так, все-таки сидит в углу Ямадзаки. Да. Сидит. Если тщательно сосредоточиться на этой мысли, можно его даже рассмотреть.
Ниндзя трехсотого уровня - это все-таки такая морока...
Иноэ Гендзабуро тоже здесь, и не заметить его было бы странно. Если искусство Нагакуры было сидеть, то искусством Иноэ, несомненно, было представлять собой. Воплощать. Символизировать.
Саннана это нервировало, но что поделаешь? Для вящего блага и умножения пользы можно и символ в отряде потерпеть...
Окита, как всегда в последние дни - нет, не задумываться, что дни и впрямь могут быть "последними", вообще лучше видаи не подавать, что давно в курсе - рассеянно смотрит чуть в сторону, словно у него за плечом кто-то сидит, ему одному видимый. О том, кто это может быть, тоже лучше не задумываться. Спокойнее как-то.
Хэйске, как всегда.... То есть как это он не спит? Хэйске, что странно, отсутствовал. Для Тодо это было более, чем нехарактерно: как правило, капитан восьмой дивизии приходил одним из первых, устраивался поудобнее и задремывал, благополучно проводя большую часть совещания в сонных грёзах и просыпаясь лишь на непосредственное и достаточно громкое обращение.
Саннан уже успел наужасаться вдоволь всем возможным трагедиям, что могли приключиться с самым младшим из них, когда трижды покойник, семикратно осэппученый лично Кидо Коином, пыхтя ворвался в комнату и плюхнулся на свое место, невнятно извиняясь за опоздание.
Вслед за ним преувеличенно-твердой походкой зашел как всегда последний Сайто, уселся у двери, старательно дыша в щелочку.
Можно было начинать, и начнет уж конечно Ито - кому ж еще, Ито на роду написано лезть поперед всех куда угодно...
И Каситаро не обманул надежд начальника штаба: приосанился, сел покрасивее, прическу поправил (Окита странно-одобрительно хмыкнул), положил кисти рук на колени, кокетливо привздернув мизинцы, и наконец собрался заговорить.
Но его бесцеремоннейше прервали!
Сёдзи раздвинулись, и в комнату влетел мальчишка Аоно, рухнул на колени, стукнулся лбом оземь и срывающимся голосом сказал:
- Кондо-сама! К Вам тут... гость... это...
Окита неожиданно не своим жестом поднес кончики пальцев к губам, в легком оцепенении глядя на вошедшего.
- Тоширо... Тоширо Хиджиката - прошептал он ошеломленно.
- Я самый. - хмыкнул новоприбывший - Окита, ты чего, споткнулся? Так давай руку и вставай!

Автор, конечно, талант и одарен без меры (здесь автор отлучился поглядеть на себя в зеркало и получить от этого несравнимое ни с чем удовольствие), но он никак не носатый, как Палпатин, украинец. А потому сцену всебощего изумления, последовавшую за явлением они-фукучо Синсэну, он оставляет на долю воображения своих драгоценных читателей, а сам отвлекается на дорогих его сердцу Исин-Сиши.
А чуть конкретнее - на господина Аоя.
Оный господин без труда нашел нужную дверь (подумав мимоходом, что не иначе, как вершатся за ней нужные действия), и зашел в небольшой зал, полупустой, но уже довольно душный.
Дом был построен на манер гайдзинов: вместо окон - стеклянные вставки, одно даже цветного стекла, расположенные в углублениях каменных стен. Потолок неожиданно-высоко, с него свисает кованый светильник на тридцать-сорок свечей, в центре - тяжелый деревянный стол, тоже на гайдзинский лад, с витыми ножками и резной крышкой.
По столом, объясняя легкое оцепенение присутствующих, лежал труп - труп тяжеловатого средних лет японца с неприятно-обрюзгшим лицом опытного кампаку.
А за столом, чуть устало ссутулившись и сложив перед собой руки - одну на другую - сидел молодой человек с черными нестрижеными волосами, в белой юката и синем теплом хаори. Сидел спокойно так, словно у себя дома.
Изредка не то чтоб нервно - чуть настороженно взглядывал в сторону гайдзинского окна, где вольготно расположился с трубочкой одноглазый стриженый юноша в кимоно цвета глициний. Тот отвечал дерзкой ухмылочкой или двусмысленным жестом.
А Исин-Сиши все прибывали...
Наконец, собрались почти все и наполненное шепотком молчание стало окончательно невыносимым.
Пропихавшись вперед и собравшись с духом, самый наглый и родовитый из людей Благородной Цели упер руки в боки и громко вопросил у сидящего за столом:
- Ты вообще что за хрен с горы? - и замер, ожидая реакции.
Молодой человек поднял глаза (Аой заметил наконец, что он читал какие-то бумаги) мягко улыбнулся разгневанному дворянину и кротко проинформировал всех собравшихся:
- Я не хрен с горы. Я Кацура.
Парень в оконном проеме коротко и нехорошо рассмеялся.
____________________________________________________
* вынужденно скрытый дисклэймер: Кацура Когоро и Такасуги Синскэ - собственность Сорачи-сенсея.
Но напиши я это сверху, весь же момент неожиданности пропал бы, правда?

@темы: фанфики

---

Лис-8. ПМК-арка продолжается!!!

[Кин Ри]

Автор: я
Жанр: сложносочиненный кроссовер; джен
Персонажи: НМП (Аой), Аоно, Хиджиката Тошизо (ПМК), Тодо Хэйске
Рейтинг: G
Синопсис: длинная история о человеке, которого считали лисом. Ну, а еще Синсэнгуми. И ПМК. И они.
Дисклэймер: ХСК и ПМК принадлежат коллективам авторов; придворный Аой - интеллектуальная (ой ли?) собственность  Сейрю Тихий Океан.
Предупреждение: иногда бывают непонятные слова!
Пояснение: Песец - то есть "Снежный Лис", имя танто Аоно. Перевожу по смыслу.
Прачка и Аристократ - персонажи народного фарса, влюбленные.
Кацура Когоро - великий, в своем роде, человек, поставивший на уши всю Японию и благополучно скушанный мамой-революцией, но успевший побыть министром и даже сделать главой своей канцелярии собственную жену - бывшую гейшу Икумацу.
Одежда Хэйске - более, чем старомодна, это где-то 200летней давности мода; зато его мечи хоть и не моложе, зато неимоверно дороги и хороши - предполагали, их оставил ему незаконный отец-феодал.
Исин-Сиши -люди благородной цели (привет, Камша!) и не слишком благородных средств.
Эдокко - коренной житель Эдо. По ТТХ ближе всего к одесситу с Молдаванки.
Пролог (скучный) + первые две главы
Третья глава
Четвертая глава
Пятая глава
Шестая глава
Седьмая глава

Глава 8
Странные дела продолжают твориться, а кавалер Аой - удивляться

Погоня за рыжим негодником длилась недолго: все-таки, с точки зрения Аоно, стирка была значительно важнее даже поимки потенциального шпиона - так что он просто дернул за рукав хаори первого попавшегося патрульного и, кивнув на мальчишку коротко сказал "За ним, пожалуйста".
Такеда Соске, с месяц назад приходивший к юноше за лекарством от боли в горле, слава всем ками, не стал долго выяснять, что да зачем - просто побежал.
В конце концов, Аоно такой человек - зазря просить не будет. Да и вид у беглеца... уж больно подозрительный.
Не иначе, стянул что-нибудь - и деру. Нехороший, плохой мальчишка: святого, почитай, человека ограбил!

Аоно же вернулся к берегу, согнал Айко с распростертого...нет, по еще не трупа неудачливого вора, отвесил тому хорошего направляющего пенделя, и, подоткнув хакама, принялся за постирушки.
Свинтус и тут помогал хозяину - по мере сил: бегал по присыпанной мокрым песком одежде, работая стиральной машинкой.
Вода была холодная, но терпимая, дело спорилось, и Аоно даже затянул печальную песенку о китайском аристократе и прачке из уличного спектакля - Аоно вообще любил напевать за работой.
Увы! Увлеченный своим делом он не заметил, как со спины к нему подошел незнакомец.
Незнакомец был одет, прямо скажем, довольно небрежно, в кимоно (или все-таки юката?) невнятного серо-коричневого цвета, распахнутое на неприятно-волосатой груди, и вдобавок украшен редкой для представителя монголоидной расы трехдневной щетиной. За широким поясом, выдавая принадлежность (как ни странно) к высшему сословию поблескивали отполированные рукояти катан.
Некоторое время он созерцал занятого стиркой Аоно, потом, видимо, сделал про себя какой-то вывод и донельзя удивленно вопросил:
- Эй! Что ты здесь делаешь?
Аоно не был самураем; поэтому волей-неволей был вынужден наплевать на свою немалую гордость и терпеть от высших обращение на ты.
Но терпеть то, что вот так вот по-хамски к нему обращаются здесь, в этом районе, где, слава Будде Амиде, все в курсе, кто такие Синсэнгуми в целом и в частности лекарь Аоно, он был не намерен.
Поэтому он недовольно развернулся, вытер покрасневшие руки о полы своей белой юката и довольно неприязненно спросил:
- Вам какое до того дело? Я Вам, вроде не мешаю.
- Эй! Чего так неласково? - удивился незнакомец - Или с утра день не задался?
Как же Аоно не любил таких типов!
С его несколько женственной внешностью, мягкими манерами и звонким голосом, сохранившимися, кстати, до самой его смерти, с его несомненно-привлекательной юностью он слишком часто становился объектом пристального их внимания.
И если раньше, до знакомства с Синсэнгуми и Окитой-доно, он мог только робко огрызаться и стараться быть потише и понезаметнее, то теперь он считал более, чем допустимым защищать свою честь с оружием в руках.
Благо, это оружие у него было - любимый, обожаемый Песец, с которым он неплохо научился обращаться за эти два года.
Даже более, чем неплохо.
- Что Вы, что Вы, с утра этот день был вовсе даже неплох. Но вот Вы своим появлением делаете его значительно хуже. - с холодным раздражением сказал он - Еще раз: что Вам от меня надо? Если ничего - будьте добры мне не мешать, я занят.
Тот поскреб небитый подбородок, покачал головой:
- Да чем я тебе мешаю? Решил в прачку поиграть - на здоровье. Хочешь, могу даже составить тебе партию в роли аристократа... - и незнакомец подмигнул.
Терпение Аоно кончилось.
Конечно, за нападение на "мирного" самурая придется держать ответ - но он не сомневался, что его оправдания будут встречены с пониманием.
Да и Окита-доно не преминет вступиться - он всегда заступался за лекаря на собраниях, благодарил за помощь при болезни.
Поэтому он выхватил танто из ножен и с шипом "Песец тебе!" пригнул на противника.
Надо отдать Аоно должное: не будь противник действительно сильным фехтовальщиком, от удара бы он не ушел.
Танто оружие хоть и "малокалиберное", но весьма и весьма смертоносное, если уметь с ним обращаться.
А Аоно - умел.
Увы! противник был сильнее. Руку юноши перехватили на подлете, его самого завернули, и, скрутив как следует, сердито сказили:
- Знаешь ли, твои шуточки с каждым разом все хреновее. Знай край, да не падай, Окита. Будь это катана, ты б мог меня ранить. Когда ж ты наконец научишься держать себя в руках? - он помолчал, Аоно предусмотрительно не рыпался - Так что, успокоился? Все нормально? - отпустил он юношу.
Тот сердито потер запястье, убрал в зарукавные ножны танто, приготовился к новому витку словесного поединка ... и тут до него дошло, как его назвали.
"Окита?! Я?! Да этот хмырь, этот тэнгу недоношенный, этот казрим водоплавающий - он что, вовсе ума решился на радостях?"
Впрочем, если тебя называют Окитой, лучше реагировать адекватно.
То есть, примерно так:
- Ну, подумаешь, ранил бы. Тебе от еще одной раны не прибудет и не убудет. - хмыкнул он - А ты пришел весь такой серьезный, как на похороны сёгуна, да еще и хамишь с разбега... Ну, я и не удержался - он пожал плечами и улыбнулся, пытаясь повторить манеру Лиски-сана. Получилось не очень, Янъань бы не одобрил - но для первого раза и это вполне прилично.
- Не устаешь ты меня сегодня удивлять... То с ножиком бросаешься, то теперь заговорил, как дворовый хулиган... Приколист ты все-таки - усмехнулся незнакомец - Слушай, такие дела: этот рыжий опять куда-то смылся. Я вообще-то по своим делам, но вдруг ты его видел? Я все-таки в ответе за своего слугу.
Понимание обрушилось громом с ясного, по-весеннему чистого неба. И сменилось жесточайшим когнитивным диссонансом, ибо чтоб Хидзиката-сама ТАК разговаривал с Окитой-доно - это мир должен был перевернуться кверх тормашками и князь Эмма покинуть свои владения.
Но раз он - этот... Хиджиката Тошизо - значит он опасен?
Надо привести его в штаб. Там Саннан-сан, там Кондо-сан, Хидзиката-сама должен уже вернуться, и Окита-доно точно там...
Как же быть?! А вот как...
- Рыжего-то? Видел, отчего нет. Он тут крутился, замышлял что-то особо великолепное, я его в штаб под конвоем Такеды отправил, во избежание. К слову о штабе... раз уж ты здесь - помоги-ка мне дотащить груз. - мысленно моясь пресветлому будде Амиде и благой Каннон Аоно побросал в ушат достиранное и недостиранное и вручил его Хиджикате - А то затеялся, а как назад - не подумал. - пояснил он .
- К слову - ты зачем вообще затеялся? - поинтересовался они-фукучо.
- Зачем-зачем... Разумеется, чтоб у Вас появился повод задать этот вопрос, Хиджиката-сан - использовал он универсальную отмазку.
Как ни странно, самозванца этот ответ вполне удовлетворил; по крайней мере, он без долгих разговоров зашагал впереди, таща ушат, словно легкое перышко.
За ним почти бегом поспевали Аоно и Айко - первый все еще молясь про себя благим буддам и бодисаттвам, второй похрюкивая недовольно: запах нового знакомого Элементу Кавая наотрез не нравился.

А по улицам Киото - тем самым, по которым недавно пробегал за неуловимым мелким мерзавцем Такеда - в некоторой растерянности слонялись почтенные деятели Исин-Сиши. Эти замечательные люди с такой благородной целью страдали из-за обуявшей их лидера Кацуру политической паранойи.
После того, как столько его людей погибло в Икеда-я из-за хреновой конспирации, он серьезно задумался над этим вопросом.
С помощью своих знакомых он всерьез занялся изучением восточных источников - особенно американских - и по тщательном размышлении сделал выводы.
Сам великий мастер художественного побега искренне считал их верными; все остальные его соратники... только глубокое уважение останавливало их перед тем, чтобы назвать эти выводы идиотскими.
Потому что Кацура додумался своей крайне мудрой головой до следующего способа сохранения места встречи втайне: накануне вечером всем участникам раздавались записки, в которых был тщательно зашифрован адрес места встречи - или, в особо клинических случаях, адрес промежуточной точки рандеву, где им выдавали новые шифровки.
Так как Когоро-доно был воистину великий конспиратор, а люди благородной цели, увы, недостаточно хорошо знали старую столицу, самостоятельно понять, куда нужно идти могли далеко не все из них.
Вот и начали они постепенно останавливать случайных прохожих, в надежде, что им если не укажут дорогу, так помогут расшифровать записку.
Так как лучше всех город знала, разумеется, доблестная берегущая всех киотская милиция, не раз возникала курьезная ситуация - очередного гордого революционера доставлял в условное место конвой веселящихся Синсэнгуми, дружески рекомендовавших в другой раз писать понятнее - "а то сам Кондо-сан голову сломал, пока ваши загадки разгадал".

Вот и придворный кавалер, известный под прозвищем Аой, стоял сейчас в полнейшей растерянности в тупичке в конце узкого проулка между полуразвалившимся храмом Хорошей Каннон и покосившимся тайным борделем и в очередной раз пытался постичь пути мыслей господина Кацуры Когоро.
Получалось пока не очень. Или, даже сказать, очень не.
Наконец, когда он уже был морально готов махнуть веером на встречу и пойти назад домой, его окликнули:
- Что, господин хороший, ищете что-то? - Аой-сама поднял голову от плана.
Перед ним стоял мальчишка лет, пожалуй, пятнадцати-семнадцати - настоящее дитя улиц: старомодная пестрая одежда - явно с чужого плеча, два меча (судя по древности и ценности - явно краденые), волосы (скорее даже лохмы) собраны в длинный неаккуратный хвост... Но лицо приятное, и вежливость проявить пытается - славный малый, видимо.
- Ищу - кивнул кавалер - Видишь ли, у меня есть описание местонахождения одного очень важного для меня места, прости за тавтологию... А я никак не могу понять, что именно имеется в виду. Ты мне можешь помочь?
Парнишка протянул руку за запиской, некоторое время внимательно ее читал, потом кивнул:
- Легко, господин хороший, тут все еще очень прозрачно по меркам Кацуры зашифровано - если город знать, найдешь в два счета. Он последнее время наоборотный шифр использует - вместо "право" - "лево", вместо "синий" - "желтый", вместо "Каннон" - "Амида", ну и тому подобное - хмыкнул он - Вас проводить, или Вы сами?
- Если можно, проводите пожалуйста - вежливо попросил Аой.
- Охотно!
- Вы, наверное, город как свои пять пальцев знаете?
Тот рассмеялся:
- Кто из нас свои пять пальцев может знать? Мало ли что они выкинуть могут...Но город я да, хорошо знаю.
- Правда Ваша, знать себя - самое сложное - кивнул слегка удивленно Аой - Вы местный, наверное? Говорят, киотцы отличаются философским складом ума.
- Да нет - тот снова улыбнулся - Я эдокко, настоящий коренной эдокко - плоть от плоти, кровь от крови столицы - от дворцов до последней помойки... Просто я здесь ведь не первый год уже живу, вот и научился кое-как ориентироваться .... Нам сюда, господин! - мягко потянул он придворного за рукав в почи незаметный узкий проулок - Не по записке, зато быстрее - пояснил он.
- Быстрее - это хорошо. - кивнул Аой - А то я и так опаздываю уже....
- Да не волнуйтесь Вы! Все опоздают, а половину так и вовсе к концу совещания Синсэнгуми приведут - это те, у кого с прошлого раза адрес. - обнадежил паренек - Так что, может, еще первым успеете.
- Даже так! Вдвойне спасибо, я Вам очень, очень обязан! - придворный несколько нервно развернул веер, отгоняя неприятный запах трущобных кварталов - Вы удивительно любезны, никак не ожидал подобного, признаться.
- Ну, у Вас такой растерянный вид был... Грех не помочь - улыбнулся проводник - Да и не надо плохо о людях думать: любой бы на моем месте так бы поступил!
- Вы удивительно сочетаете в себе несвойственную Вашему возрасту ответственность и вовсе нехарактерную для него наивность - со вздохом покачал головой кавалер и снова спрятался за веером - Как я могу Вас отблагодарить за Вашу услугу?
- С меня хватит и простого человеческого "спасибо" - отмахнулся тот - Все, совсем немного осталось: вот по этому проулку од конца, и синяя, соответственно, дверь. Дойдете? А то я тоже опаздываю, с меня шкуру за разгильдяйство спустят...
- Конечно, конечно, не могу Вас дольше задерживать. Но и не отблагодарить не могу: если что понадобится - спросите Аоя, и назовите свое имя... То есть, простите, я же не знаю, как...
- Хэйске. Так все зовут - парень последний раз ухмыльнулся - Ладно, я запомню, если что - приду... А теперь мне пора! - и только дзори засверкали вдаль по проулочкам.

"Странные дела творятся, странные люди ходят по Городу... Что-то скажет отец мой, Великий Морской Дракон?" - поглядел вслед убежавшему Сейрю рю-о Сама, придворный кавалер, известный среди Исин Сиши под именем Аой, и, покачав головой, скрылся в синей двери неприметного строения, ставшего на сегодня конспиративной квартирой революционеров.

@темы: фанфики

---

Часть 7. Начало ПМК-арки

[Кин Ри]

Автор: я
Жанр: сложносочиненный кроссовер; джен
Персонажи: НМП, еще НМП (эпизод), Аоно, Окита Содзиро, Саннан Кэйске, Ичимура Тэцуноскэ (ПМК)
Рейтинг: G
Синопсис: длинная история о человеке, которого считали лисом. Ну, а еще Синсэнгуми. И ПМК. И они.
Дисклэймер: ХСК и ПМК принадлежат коллективам авторов; намек на Цудзуки Асато, собственность как-ее-там - на моей совести; Сорачи-сэнсей принадлежит самому себе; придворный Аой - интеллектуальная (ой ли?) собственность  Сейрю Тихий Океан.
Предупреждение: иногда бывают непонятные слова!
Пояснение: голова Хидзикаты - по мнению моих мальчишек, именно ею на самом деле является логотип компании "ВИД".
Буто-ба - свинья-лошадь (намек на "Дракон-лошадь, Рёма)
Бутонорю - дракон свиней.
Пролог (скучный) + первые две главы
Третья глава
Четвертая глава
Пятая глава
Шестая глава

Глава 7
Всякое разное. О том, почему недопустимо забывать прошлое, а также о странном происшествии с господином Аой

Сюжет имеет свои законы: сказав про восстание Киммон автор просто обязан рассказать про само восстание, про то, как Сирануи сцепился с Харадой, про торжественное сэппуку товарищей из Тёсю, про встречу на мосту и пафосные речи юного Тикагэ...
Влом, простите. Все равно все уже знают - как все будет и чем кончится.

Можно, конечно, пустить кровавые (то есть - розовые) сопли, повествуя о том, как Лис отправился мстить покусившимся на его бесценного командира и получил те самые две окитины серебряные пули, как и почему его не добили на месте, когда он потерял облик Окиты, и каким образом он потом пытался (безуспешно, разумеется) украсть ставших ему дорогими людей у смерти, и о том, каково умирать на Хоккайдо и каково жить, когда Хоккайдо уже позади - а впереди целая жизнь...
Или смешную историю, как на том свете Синсэнгуми с метлами поставили убирать лепестки сакуры (занпакто-веник, си-кай - метла)... Можно. Но зачем?
Все равно это все уже было, и этого уже не изменить.
Все равно уже пришел двадцать первый разгульный, беспутный век, и давно уже нет в живых никого из участников тех событий - только Тикагэ Кадзама, постаревший и осунувшийся, усталый от долгой - даже по меркам демонов - жизни, который давно уже не покидает своей виллы в Южной Калифорнии, где целыми днями сидит на балконе и смотрит долгим, тяжелым взглядом на море, за которым - земля его молодости.
А на нижнем этаже ругается со служанками совсем уже старенький и козлоподобный Амагири, хрипит что-то все еще живой, неумиручий. как Здыхлик, дед - третью сотню лет уже считает, а все живет, мерзавец... И если Кадзама и вспоминает иногда о эпохе Бакумацу и о своих безумных вассалах - Сирануи, отвправленном обратно в заточение в мире богов и нынче метающегося по каждому зову девяностолетнего imbecile, да Кири, погибшем на Хоккайдо - то Амагири предпочел забыть это все, как дурной сон.
Да еще в далекой России по всем каналам порой показывали сушеную голову Хидзикаты - но у нее внутре не было даже неонки, так песочек - а потому она и не думала.

И все бы было тихо и спокойно, памятники бы служили туалетом для голубей, как им и заповедано природой... Но пришел умный человек и сказал:
- Шёкун (то есть - господа)! Надо возрождать интерес к нашему героическому прошлому!
И другие умные люди с ним согласились. Но были свои нюансы - они всегда есть:
- Нельзя, никоим образом нельзя показывать Хидзикату настолько мягким! Сейчас это воспримут, как "тряпку". А молодое поколение нуждается в настоящих мужчинах!
- Если мы хотим получить женскую аудиторию, надо разрабатывать яойные мотивы!
- Ну, и конечно толику разврата - как без него, такое было время, хе-хе!
- Ах! Окита такой мальчик... надо вызвать жалость к тему в зрительницах - ну, вы же понимаете!
- И побольше ран, крови, болезней!!!
- Надо, чтоб фильм был коммерчески успешен!
- Надо, чтобы он нашел понимание у подростков (а они же тупы-ые!)!
- Вот Сорачи-сэнсей!..

Да, Сорачи-сэнсей - это Сорачи-сэнсей... Да, нужно приспосабливаться к подростку - а они же тупые! - и к дамской аудитории... И конечно, надо немного подкорректировать характеры - люди должны быть проще, особенно если они - "историческое прошлое"...
Вот только время - такая сволочная штукенция! - нелинейно.
Наше прошлое - чье-то настоящее и чье-то далекое будущее, да и настоящего, в общем-то не существует... Вот и получается в итоге, что наше настоящее влияет на чужое, которое для нас - прошлое, так же точно, как прошлое это влияет на наше настоящее.
И ладно бы еще только это - это мелочи, мы их и не замечаем-то почти - но ведь эти люди, эти исторические личности (!!!) - они были столь же и легендарными существами, частью мира легенд.
А всем известно, как персонажи чувствительны к тому, что о них пишут!
Притчей во языцех скольких уже миров становилось то, как "спейренные" юными половозрелыим гражданами герои... кхм, мучались.
Впрочем, для мучений требовалось минимальное совпадение характера написанного персонажа с персонажем условно-первичной реальности.
В нашем же случае такового настолько не было, что....

А вот что, собственно - было показано в нашем прологе.
Из чего внимательный и склонный к логике читатель легко выведет, что мы находимся на середине повествования.
А невнимательный и несклонный ничего не выведет, да и не надо. Хватит с автора и того, что его бред читают.
Так вот, продолжая мысль - начавшаяся было мистика-фантастика поначалу никакой паники не вызвала.

Ну, ушло это Тошизо искать себе Окиту по духу - и ушло, а часа через полтора и сарай за ним... исчез.
Разве что Окита своему Лису выговаривал раздраженно, что он, Окита, с Ито не то что пить не станет - срать рядом не сядет.
Окита вообще был человеком, в выражении своих мыслей прямым и нестеснительным.
- Да не пил я с Итосей, вот хвостом клянусь! - оправдывался вор лиц.
- Каким хвостом? Нет у тебя никакого хвоста. Э, да ты не только вор и подлец, но и лжесвидетель?
- Нету - погрустнел Лис - Но был. Во-от такой! - он показал ладонью у самой земли - Или даже длиннее...
- Вот как! И где же он?
- Отрезали... - Лис печально смотрел вниз, словно надеясь обнаружить там хвост - и сожгли. Жалко его...
- Тогда неудивительно, что ты такой ... странный. Говорят, у вас, кицунэ, весь ум в хвостах. - хмыкнул Окита и для верности повторно спросил - Ты ТОЧНО не пил с Ито?
- Да не пил я с ним. И миражей я не творил! - потом помолчал и радостно всплеснул руками - О! Вот оно! Ито просто ходит и на всех дышит! И на меня, наверное, надышал...
- Сильно ж дышит этот Ито, что и от тебя так несет, вор лиц. Шел бы ты болеть в комнату, авось проспишься - и чтоб никаких сараев!
- Окита, Вы совершенно лишены чувства юмора... - покачал головой Лис, но в сторону комнат направился, тем паче, что и впряь пропустил пару чарочек сакэ с дорогим Ито-сэнсеем - Точнее, наши чувства юмора все никак не пересекутся...
- Ты не лис. - покачал Окита головой вслед этому странному типу - Ты белочка. Бакэ-белочка. Со свитой из зеленых они... - и уселся снова греться на солнышке. Последнее время он явно шел на поправку. Скоро можно будет и рискнуть избавиться от заклятья - вор лиц ведь проговорился, что с его смертью оно спадет...

А мимо Окиты прошел - разумеется, не замечая сидящего на энгаве - Аоно с ушатом, полном одежды.
Он недоуменно покосился в его сторону - словно что-то заметил, но тут же встряхнул головой и пошел дальше.
Привидится же!
Аоно шел на речку - устраивать большую стирку.
Потому что добрый доктор Мацумото опять затеялся приводить Синсэнгуми в санитарное состояние - а помогать ему было некому, кроме Юкимуры, Ичимуры, и - ну да, Аоно.
Но перекладывать такой тяжелый труд, как стирка, на плечи женщины или ребенка молодой лекарь считал недолжным, а потому шел теперь на речку с большим ушатом одежды. Второй ушат, поменьше, тащил на спине Элемент Кавая.
Это странное имя носил годовалый карликовый свинтус; его подарила Аоно любовница одного из офицеров, пленившись детски-чистым и ясным взором юноши. А имя свинтусу давали всем отрядом.
Сперва думали назвать как-нибудь пафосно - Бута-Ба, например (в честь незабвенного Сакамото), или там Бутанорю... Но потом вспомнили, как однажды Саннан (в те годы не такой правильный и еще не привыкший брезговать добрым сакэ) спьяну рассуждал, что в любой воинской организации, желающей прославиться в веках, непременно должны быть чибик, умник, таинственная личность, придурок, красавчик и элемент кавая. То есть, там и еще кто-то упоминался, но запомнились только эти - не зря же потом целый вечер выясняли, кто из них придурок и кто тут чибик.
И если на чибика уломали (с трудом) Хэйске, а придурком большинством голосов признали Нагакуру - то с элементом кавая никак не выходило, и это всех очень нервировало.
Ведь Синсэн- (точнее, тогда еще Роси-) гуми очень хотели остаться в веках!
И тут подвалило такое счастье с огромными глазищами во всю мордочку!
Конечно, свинтус получил гордое имя Элемент Кавая. Сокращенно - Айко.
И конечно, он был весьма боевой зверушкой: знал команду "фас" и боялся только морской свинки господина Окиты.
Ну, и иногда - хозяина. Хозяина не бояться было как-то неподобающе.
А оный хозяин весело напевал народную печальную песнь, посвященную инциденту в Икеда-я:
- Попрятались камелии, поникли магнолии -
Синсэнгуми вышли в патруль.
Впереди - Хидзиката-сан
С катаной наперевес... - мурлыкал Аоно, ловко огибая оставшуюся после вчерашнего дождя лужу.
И в этот-то момент и начались серьезные неприятности.
Потому что его сбил с ног какой-то парнишка, рыжий и нелепый.
Да так неудачно сбил, что тяжелый ушат засветил ему прямо в лоб.
Конечно, Аоно тут же встал, и конечно, немедленно тревожно спросил у мальца - как он? Живой?
Тот поднялся, потирая лоб.
Над ним склонялосб доброе ками. У доброго ками были огромные синие глаза и густые темные волосы, забранные в длинный хвост на затылке.
У доброго ками была добрая улыбка и нежный голос.
Мальчишка смутился, и стеснительно, а оттого грубовато, буркнул:
- Живой пока...
И тут доброе ками неожиданно-больно ухватило его за ухо и сердито поинтересовалось:
- А если ты живой, то какого черта честных людей с ног сбиваешь? Или это, по-твоему, хорошо?
- А чего... Я ж ненарочно... - рыжий шмыгнул носом - Слышишь, ты! Отпусти меня - я самурай, между прочим!
- А какая разница? - пожало плечами недоброе ками - Кондо-сан верно говорит: не важно, самурай или не самурай, важно, что в душе. А еще очень важно не носиться не глядя на дорогу и не сбивать прохожих. - пальцы ухо так покамест и не отпустили.
- Так ты тоже из Синсэнгуми? - мальчишка даже прекратил вырываться - А я тебя не знаю...
- А я не знаю тебя. Ты вообще кто будешь, дитя?
- Я - личный адьютант Хиджикаты Тошизо, а не дитя! - яростно сказал он - И однажды я победю тебя.. Но перед этим набью рожу этому хлыщу Оките!
Ками аж ухо его отпустил.
- Странные ты вещи говоришь, малыш... Эй, стой, куда?!
Но пацан, обрадованный неожиданным освобождением от мертвой хватки недоброго ками, уже улепетывал - только дзори сверкали.
Аоно растерянно запустил пальцы в волосы, растрепывая хвост, вздохнул -
- Тошизики ушастые.... - и, приказав свинке "Айко, стеречь!" побежал вниз по улице, преследуя неучтенного адьютанта Хидзикаты.

Проходивший мимо придворный кавалер, известный среди Исин-Сиши под прозвищем Аой, поднес к губам веер, пробормотал себе под нос
- Странные дела творятся, странные... - и вернулся к изучению законспирированного плана местонахождения конспиративной квартиры и проклинанию Кацуры-доно.
Ему надо было успеть туда до заката - до всяких ли Синсэнгуми тут?

@темы: фанфики

---

Лис. Продолжение (Они)

[Кин Ри]

Автор: я
Жанр: сложносочиненный кроссовер; джен
Персонажи: НМП, Тикагэ Кадзама, Сирануи Кё, Амагири Кюдзю
Рейтинг: G
Синопсис: длинная история о человеке, которого считали лисом. Ну, а еще Синсэнгуми. И ПМК. И они.
Дисклэймер: ХСК принадлежит коллективу авторов; сказочка об Извиняро принадлежит Шенно; Оборо-доно - создателям "Василиска"
Предупреждение: иногда бывают непонятные слова!
Пояснение:
Пролог (скучный) + первые две главы
Третья глава
Четвертая глава
Пятая глава

Глава 6
Ночные посиделки. О том, что одиночества боятся даже они

Когда Кири говорил, что не ночует в комнате Окиты, он не лгал.
Он и впрямь по ночам оставлял комнату под покровом заклятья и уходил ночевать в дом своего нынешнего господина, Тикагэ.
Пусть это и было неразумным и неоправданным риском - от предпочитал спокойствию удовольствие провести ночь с теми, кто был такоы же, как он.
Чувство общности, не-одиночества... к нему привыкаешь.
И сколько бы Кири не восхощался Синсэнгуми и их командиром - он уходил на ночь к мальчишке Тикагэ и его демонам, потому что они были таковы же, как он, и не заставляли сердце рваться от горечи осознания собственного недостоинства.
Там, в убежище они, было комфортнее. Там был огонь камина, у которого можно было греться, там была книжка с китайской поэзией - ее можно было читать - и там не было нужды быть кем-то кроме самого себя.
Господин Тикагэ знал, что он не лис; он сказал об этом прямо еще в их первую встречу. И несмотря на это - принял китайца как своего вассала, как часть своей маленькой стаи. Поступок странный, но настолько в духе Янъаня, что даже смешно.

Была только одна проблема: приказ хозяина, Юкимуры Кодо. Ни слова о его приказе следить за Синсэнгуми. Ни слова о том, чью роль ему пришлось взять на себя.
- Это семейное дело, тяньху. Господина Тикагэ оно не касается. Хочешь жить - молчи и работай.
Жить хотелось. Глупо, постыдно... Но он и впрямь боялся Юкимуры. Потому что понимал: никто, никто не станет заступаться за него.
Нет на свете дурака, который полезет с претензией к они ради того, чтоб защитить глупого актера, влезшего не в свое дело.
И потом... Пусть эта мысль и была еще глупее и постыднее - но ему нравилось играть со смертью.
Нравилось быть Окитой - всеобщим любимцем, язвочкой и настоящим воином. Нравилось дразнить Ито и малышку Чизуру.
В кои-то веки он ощущал себя нужным, полезным... даже немного старшим.
Это не прошло незамеченным - старшие товарищи не раз облегченно замечали, что Окита взялся за ум и страл ответственнее.
Впрочем, списывали на банальное взросление.

Но это снова были горести и радости Синсэнгуми, а они никак не касались троих человек, собравшихся ночью в небольшой комнате с жарким очагом.
- Видел на днях этого Каору... Знаешь, Кири, ты все-таки серьезно преуменьшил проблему. Он еще более ненормальный, чем ты говорил.
- А это технически, вообще, возможно? - поднял бровь китаец - Мне казалось, нет...
- Мне тоже так казалось, пока я не познакомился с ним лично.
- Может, это у них семейное? - предположил Сирануи, который, лежа на спине, пытался чистить свой обожаемый "кольт".
- Не исключено, между прочим - Кири уже привычно устроился с книгой - хорошая книга и хороший разговор друг другу не помеха - Учитывая количество они на территории этой страны - неизбежно множественное кровосмешение. Ну, и логично - вырождение, дети-идиоты...
- Какой ты, однако, добрый, Кири... А моя невеста что? Тоже идиотка, по-твоему?
- Не, она чихуаахуа. И всех вгоняет в чихуаахуахуй.
- Че-го?
- Может, это и есть китайские заклинания? - неуверенно предположил Кадзама - Китайский сглаз "чихуаахуахуй"... Кошмар! Она его что - неосознанно накладывает?
Лис рассмеялся:
- Да нет же, господин! Это собачка такая, ма-аленькая и с огромными, наивными такими глазами. Глупая, беззащитная - а обидеть рука не поднимается. Вроде... какую б аналогию провести? Вроде Оборо-доно из легенды о войне ниндзя.
- Если вроде Оборо - то мне повезло. Или моя роль - иная?
- Мне ли Вам роль назначать, господин? Я и свою-то точно не знаю!
- Развели философию - недовольно скривился Сирануи - Какая разница - дура или не дура? Лишь бы ласковая была, не отказывала и детей рожала. А думать - пусть вон Кири думает, он это дело любит.
- Ты в своем репертуаре, Сирануи. Понятие любви тебе все так же незнакомо... Приятно знать,что что-то в мире неизменно. Хотя знать, что это "что-то" - неизлечимая глупость - далеко не столь приятно.
- Хозяин, это он меня сейчас придурком обозвал, да? Скажите, я ему завтра морду набью, сейчас лень...
- Не стану. Я тебе, Сирануи, не государственная почта - все твои бредни телеграфировать. Хотя в чем-то ты прав: мне с ней не жить. Только ребенка получить - и домой, в Америку, к нормальным людям...
- А нас, значит, бросиш-шь? - в голосе демона появились опасные нотки - Значит, к нормальным людям уедешь, рябчиков в ананасах куш-шать, а мы здесь, в "этой стране", среди дикарей и варваров пусть остаемся? Хвостатый, давай его убьем, чтоб подобных глупостей не говорил.
- Я редко с тобой соглашаюсь, Тау До, но на сей раз не могу не признать, что идея хороша... - потянулся Кири, закрывая книгу и вытаскивая из широкого рукава изящный танто. - Я убью, а ты съешь, или сам справишься? - холодно поинтересовался он.
- Я добрый, режь, Хвостатый... Тока кусок не отнимай... - хищно изогнулся Сирануи.
В тот момент Тикагэ Кадзама, наследник рода они-эмигрантов, впервые узнал, что такое "липкий холод страха".
Но показывать страх перед этими психопатами было нельзя; надо было быть сильнее их - иначе загрызут, потому как - стая.
- Что-то не заметно было раньше, чтоб вы так уж стремились приобщаться к великой американской цивилизации... - хмыкнул он - Или тоже охота рябчиков в ананасах?
- Отчего же, вовсе нет. Нам охота ... чего нам охота, Тау До?
-Мне? Мне сметаны охота. Большу-ую миску... А еще - чтоб хозяин не глупил. Мы ведь так просто его не отпустим, а, Хвостатый?
- Конечно не отпустим. Была нам охота снова одним оставаться... - пожал плечами Кири - Ладно, если убийство отменяется - я возвращаюсь к моему дорогому Ду Фу.

"Все-таки я их не понимаю - устало подумал Тикагэ - Не вижу их логики. Совершенно... Может - другая культура? Все-таки китайцы...
Вот Амагири я терпеть не могу - но понимаю. А с этими - наоборот..."
Стоило подумать об Амагири, как он не замедлил явиться:
- Извините меня, пожалуйста, но, господин, простите великодушно, Вам письмо от господина Юкимура, простите еще раз.
- Тоже мне - тень отца Гамлета... Стучаться тебя не учили? - скривился Тикагэ - Давай сюда свое письмо и ступай прочь. У меня нет настроения с тобой общаться.
- Еще раз извините, господин, но это никак не возможно. Я вынужден остаться с Вами здесь.
Шпион. Сил выгонять его у Тикагэ, впрочем, не было - и то ладно, что пришел вовремя и не застал "бунта" его трёкнутых вассалов.
- Устраивайся. - указал он на коврик у самой двери - Только тихо.
Повисло молчание: говорить о чем-то в присутствии того, для которого каждое слово - повод в чем-то тебя обвинить - заведомо неудобно и почти невозможно.
А то, что Амагири - доверенное лицо Тикагэ-старшего, деда Кадзамы, старого маразматика, приславшего это самое лицо специально чтоб оно следило за тем, чтоб наследник не делал ни шагу в сторону от указанного любящими родственниками пути - знали все.
И всем же было понятно, что к крайне недисциплинированным и не совсем адекватным "вассалам" своего молодого господина Амагири отнесется крайне неодобрительно - и это еще слабо сказано.
Поэтому стоило ему появиться, как разговоры смолкали и все принимались остервенело заниматься своим делом.
Как правило, деликатная - очень деликатная! - душа Амагири больше пятнадцати минут такого обращения не выдерживала и он с сожалением уходил.
Но тут молчание протянулось дольше, и наконец Кири не выдержал:
- Господин, а кто такой Отец Гамлета?
Кадзама поднял бровь, но потом вспомнил, что использовал это расхожее выражение и ответил:
- А, это по твоей части, как раз. Пьеса одна, там было государство с узурпатором на троне, который отравил своего брата. Тень этого брата явилась своему сыну Гамлету и велела отомстить. В результате все умерли, а государство захватили соседи. Такая вот грустная история. Там в начале является вся такая загадочная и неожиданная тень отца Гамлета.
- Не думаю, что это была тень его отца - покачал головой Кири - Если судить по последствиям, по крайней мере.
Сирануи покивал:
- Скорее, юки-онна приняла такой образ - если, конечно, то была зима. Ну, или кто из коллег нашего Хвостатого отличился...
- Зачем лисе разрушать государство? Хотя... да, Тэнко исключать нельзя. А может вражеские оммёдзи постарались...

- Варвары -скривился Амагири - Простите, господин,но какие же они все-таки, извините, варвары! Таким образом препарировать божественного Барда - это же все равно, что... что..
- Что называть дивные творения моего возлюбленного Ду Фу "пописульками без малейшего признака рифмы", господин Извиняра? - кротко осведомился Кири, и Сирануи радостно заржал.
- Ничё, казримушка, не парься, у всех бывает - весело "ободрил" он рыжебородого - Все мы иногда та-акими дебилами бываем - причем сами же себя таковыми и выставляем, что особенно прикольно...
- Touché, touché, Амагири! - весело хмыкнул господин - Опасайся называть других варварами - это как глядеть в безну: не ровен час, варваром назовут тебя... Кстати, Кири, вопрос за вопрос: кто такой Извиняра?
- А, персонаж сказочки, ее один мой знакомый юнош сочинил - шутки ради. Могу рассказать.
Тикагэ кивнул, Сирануи устроился поудобнее: истории Кэрэна оба очень любили.
- В забытые ныне времена жил да был на свете Отец-Героин.
И было у него три сына. От кого, собственно, были сыновья - наука (в лице всех интересовавшихся) так и не установила, хотя весьма и весьма старалсь. Звали детей Косиро, Забиваро и Извиняро... - тихо начал Кэрэн.
Сказочка была забавная и довольно хулиганская, Извиняро был весьма похож на Амагири - удивительно ли, что время до утра пролетело так быстро?

А утром они расставались: к Сацума отправлялись Тикагэ и Амагири, к Тёсю - Сирануи, Кири же снова набрасывал ставший уже привычным морок Окиты.
Так и шла жизнь - от ночи и до ночи у них, между днем и ночью - у него, и каждая из жизней была по своему ценна.
Порой ему казалось - он разорвется напополам, вот-вот разделится на Кири - вежливо-хамоватого, умного и холодного слугу господина Тикагэ - и Окиту, молодого, язвительного, любящего детей, такого живого помощника замкомандира Синсэнгуми.
Самым отвратительным было то, что он сам не до конца понимал, какая роль ему ближе.
Да и выбирать как-то не хотелось...

Тем временем жизнь-то шла своим чередом: подлые Тёсю, например, затеяли заговор, и пришлось господину с Тау До договариваться, как так не сцепиться друг с другом и одновременно отработать договор со "своими" кланами.
- Сожгут они Киото, пироманы малолетние... - качал головой Кири - А нам потом ищи себе новые квартиры...
- Зачем искать? Не надо искать. - спокойно сказал Кадзама - У меня офуда есть, установлю защитный контур - и никакой пожар не страшен.
- Умно. А посмотреть можно?
- Конечно - бумажка легла в ладонь белой лодочкой - Смотри.
- Благодарю - кивнул он - Я с Вами?
- Нет. У тебя свои дела, а лишние люди нам только помешают. Знаешь что... а отправляйся-ка ты к Синсэнгуми. Будешь моим личным осведомителем. Справишься?
- Не вопрос, господин... - и Кири с поклоном удалился.

До мятежа Киммон оставалось совсем недолго.

@темы: фанфики

---

Userbars

[izja]

+45

@темы: Userbars

---

Лис-5

[Кин Ри]

Автор: я
Жанр: сложносочиненный кроссовер; джен
Персонажи: Окита Содзиро, НМП, Саннан-сан, Ито, Аоно
Рейтинг: G
Синопсис: длинная история о человеке, которого считали лисом. Ну, а еще Синсэнгуми. И ПМК. И они.
Дисклэймер: ХСК принадлежит коллективу авторов
Предупреждение: иногда бывают непонятные слова!
Пояснение:
Пролог (скучный) + первые две главы
Третья глава
Четвертая глава

Глава 5
Окита. О том, как уживаются пленник и его прекрасный тюремщик

В комнате темно.
В ней темно почти всегда.
Только когда заходит тот, кто украл его лицо, лучик света пробирается в щель сёдзей, и можно рассмотреть, что он находится в старой кладовке - и не факт, что в здании штаба.
По стенам развешаны тяжелые ткани, глушащие звуки, на полу - ковер.
И несколько хрупких этажерок по стенам - пустых или с книгами.
Окита не помнил этой комнаты. Может быть, просто никогда не бывал в ней, может она действительно была не в штабе - он не знал.
Однажды он сам открыл сёдзи и вышел наружу.
На улице был день, и свет больно резанул по глазам. Он увидел, что стоит на энгаве старого, покосившегося домика - от штаба его отделяло всего несколько проулков.
Он бегом рванулся в сторону штаба, кажется, даже снес кого-то по дороге - кто-то даже не выругался вслед - пронесся мимо блок-поста в воротах... И натолкнулся взглядом на самого себя.
"Он" беседовал с Саннан-саном - о погоде и об общем знакомом Ито Каситаро.
Ито сидел рядышком и смотрел прямо... сквозь него.
- Куда смотрите, Ито-сенсей? В белый свет, что в малый грошик? Смотрите, глаза не проглядите - усмехнулся двойник - А то жалко таких красивых глаз...
- Только Вам, Окита-сан, моих глаз и жалеть - хмыкнул военный советник - А смотрю я на поучительную и благочестивую картинку на воротах в виде носа тэнгу. Как Вы думаете, чья работа? Ичимуры?
- Нет, что Вы. Ичимура мальчик тихий, воспитанный и страдающий ярко выраженной Тосефобией. Может, Рэндзи опять отколол? Как думаете, Саннан-сан?
- Я вообще об этом не думаю - угрюмо сказал начштаба, и добавил чуть погодя - Я думаю о том, кто напоил вчера Хидзиката-сана.
- Не я-не я-не я! - хамахал руками Ито - Кто-то другой. Я со вчерашнего дня в завязке!
- Да-да, конечно... Ито-сенсей в завязке, он только допьет - и больше пить не будет, конечно же! - рассмеялся Окита чуть кашляющим смехом.
- Ито-кун, Окита все-таки прав. - покачал головой Саннан - Вы слишком много пьете. До добра это не доведет. Но все-таки, кто напоил Тоси?
- А простите - что это Вас так интересует-то? - спросил "Окита".
- Как это - "что", Окита-кун? Кто, по-вашему, кроме Хидзикаты, мог нарисовать этот... веселый йух на воротах? И второй вопрос: трезвый Хидзиката стал бы поганить ворота?
- А кто его знает, Саннан-сан... Он весь такой внезапный, такой противоречивый...
- Это Ито внезапный! - рявкнул Саннан - А Хидзиката предсказуем, как солнечное затмение. - и, плеснув по ветру полами хаори, внезапно унесся прочь.
- Нервы ни к черту - прокомментировал "Окита".
- Надо его напоить - согласился Ито - Сакэ в умеренных дозах полезно в любых количествах.
- Вам бы только квасить с кем-нибудь, Ито-сэнсей... Хотя тут я с Вами согласен: Саннан-сан явно нуждается в выпивке.
- А как насчет Вас, Окита-сан? Что-то Вы плохо выглядите...
- А что насчет меня - так я умру трезвенником и девственником - огрызнулся двойник, и Окита не мог не признать, что он достаточно неплохо его изображает.
Что примерно так он, Окита, и стал бы общаться с этим странным Ито.
Хотя вот стоять он так не стал бы, он совсем по-другому стоит... Отчего же никто не замечает разницы?
Горло сжало спазмом от бессильной злости.
По двору, как всегда, ходила куча народу - но его никто даже не замечал, даже Рэндзи ни разу не налетел на него на бегу...
А Ито смотрел сквозь него, и только тот, укравший его лицо, изредка взглядывал на него и улыбался, словно насквозь видел его боль, ужас и отчаяние.
Ему было весело.
- Я убью тебя, слышишь? - крикнул Окита - Убью тебя. - он понимал, что это звучит глупо, но - разве мог этого не сказать?
Укравший его лицо только едва заметно покачал головой улыбаясь. Потом весело попрощался с Ито и отправился в дальний угол сада, сделав Оките знак следовать за собой.
В тот самый миг Окита наконец увидел не-свое лицо, чужую одежду - только катаны за поясом принадлежали ему.
- Я заберу твое лицо - сказал тогда вор - И, чтоб уж не мелочиться, прихвачу заодно твою душу.
И взял со стойки его тати и вакидзаси, заткнул за пояс, словно всегда их так носил.
У вора были странные манеры; наверное, подумалось тогда Оките, он никогда раньше не бывал в мире людей, потому что люди не улыбаются так юно и беспечно, не говорят с жертвой, словно с ребенком и не дружат с Ито Каситаро.
Вообще, вор отличался странной наивностью, которая, в сочетании с утонченным и подчас жестоким коварством Окиту шокировала.
Иллюзорные миры, которые он создавал с единственной целью - узнать еще немного о жизни Синсэнгуми и самого Окиты - были подчас реальнее той жизни, которую знал Содзи, люди в них были... словно яркие цветные гравюры - и, словно эти гравюры, они отличались от людей реальных.
Но это отличие, к несчастью, становилось заметно лишь когда сон сменялся явью темной комнате в чужом доме.
- Спасибо, ты мне очень помог - беспечно говорил тогда вор - А теперь, Окита-сан, ты меня весьма обяжешь, если примешь это лекарство - и доставал из кожаного нарукавника маленький граненый пузырек с прозрачной жидкостью - очередной китайской мерзостью.
Кажется, это была настойка на основе плесени - вор любил поболтать, и часто рассказывал ему о разных вещах и событиях, в том числе и о тех лекарствах, которыми потчевал его -
- Три капли три раза в день - и все твои жуки передохнут через три года... если доживешь, конечно.
Про жуков Оките рассказывал Аоно, бывший питомец какого-то гайдзинского умника.
Все болезни вызывают жучки, говорил он. Маленькие, меньше кончика иглы - он показывал иголку - они проникают в нас и вызывают болезни.
Главное - найти яд, который убьет жука и оставит в живых больного, говорил Аоно, и заваривал густой травяной чай, который пах летом.
Аоно был славным человеком и хорошим лекарем, только слишком уж простым.
Впрочем, что с него взять - он ведь даже не самурай, даже не ронин - так, с боку припёка, командир где-то подобрал, пистроил помогать отряду...
Командир говорил, что разницы между самураем и не-самураем, в сущности, нет.
Общаясь с Аоно, Окита готов был ему поверить.
Говоря с вором, он понимал, что разница не просто есть - она фундаментальна и огромна.
Как земля и небо, как огонь и лед.

У вора были длинные алые когти, такие, какие рисуют у лис и демонов на ширмах в храмах.
Окита каждый раз удивлялся: как с такими когтищами вор ухитряется держать катану?
Да еще - так, что его до сих пор не опознали?
- Я ведь актер - пожимал плечами тот, когда Окита спрашивал - Я могу скопировать любое движение. А движения Теннен Рисин Рю ничуть не сложнее, чем рисунок танца Ван Люэя в "Золотой хризантеме на фоне пруда с цветущими лилиями", поверь мне...
Нашел что сравнивать! В этом был он весь - в полном непонимании различия между благородным кендзюцу и театральной мишурой, в легкости, с которой он делал невозможное, в непонятном дружелюбии...
Он преклонялся перед Кондо, и это было для Окиты последней каплей.
Он в упор не был способен понять, какого черта этот лис смеет восхищаться самым лучшим человеком на свете.
По должности, по всем правилам логики - ему следовало восхищаться кем-нибудь из этого отребья - Кацурой, Такасуги, Серидзавой, на худой конец...
Но он говорил, что Такасуги - заигравшийся мальчишка, Серидзава - моральный урод, а Кацура... Кацура удостаивался целого рассказа:
- Жук пасленовый твой Кацура, Окита-сан...
- Кто?
- Жук пасленовый. Было дело, завел я себе и мальчишкам огородик - или сад, скорее. Посадил вишню, яблоньку, грядки с клубникой - ну, и паслена сладкого, черного - уж больно он вкусен. А как пришла пора урожай снимать - ни паслена, ни грядок, ни вора. Сперва на мышей грешил - уж больно характерно листья были поедены... А потом уже выяснил - это гайдзинский жук. Полосатый, как тигр. Пасленовый жук: жрет, что хочет, гадит, как хочет - но как его ни трави, всего не вытравишь. Лучше заранее с запасом в счет жука сажать - хмыкнул вор - Вот и Кацура ваш такой же ... жук пасленовый.
Короче, как ни крути, а странный человек был этот вор.
Который так уважал Кондо.
- Знал бы, что у вас за командир - хрен бы связался. Пошел бы к нему, в ноженьки бы повинился и попросил пристроить у вас тут хоть пятому конюху шестым мальчишкой - лишь бы под его началом. - говорил он, касаясь алым ногтем его лба между бровями и очередной раз безжалостно вламываясь в память и мысли - А так...а так вот - живу как живется.
- Подлец - холодно ронял Окита, а вор только кивал - соглашался.

А сейчас он отвел его в дальний угол сада, присел на край веранды, хлопнул рядом с собой по доскам:
- Садись, Лиска-сан.... Никуда мне от этой лисьей темы не деться!
Окита скривился, но сел.
- Что, Лиска-сан, сбежал? - вор усмехнулся - Ну, коли сбежал, так не буду требовать, чтоб ты возвращался. Тебя устроит твоя бывшая комната? я там все равно не ночую...
- Что ты сделал? Меня не видят. - спросил Окита напрямую. На прямо заданные вопросы вор отвечал так же прямо.
- Наложил заклятье. Точно такое же, как то, что заставляет их видеть вместо моего лица твое. Вместо тебя они видят... Собственно, ничего они вместо тебя не видят. И тебя не видят. - пожал плечами вор - А ты, что, думал, у меня не заготовлено маленького сюрприза на случай твоего побега? Наивно.
- Ты подлец - ответно пожал плечами Окита.
Тот даже не возразил - кивнул немного устало, словно все это спектакль, роль в котором ему не нравится, а играть ее приходится по каким-то личным причинам - и так всегда на любое "убью", на любое "подлец".
Окита с удивлением выцепил у себя мысль, что ему, пожалуй, даже немного жаль этого заблудшего паяца.
- Значит, решил поиздеваться поизощреннее? Разрешить мне видеть жизнь, которую у меня украл? - зло спросил он.
- С чего такая паранойя? Просто решил держать тебя под рукой. Мало ли что. Мало ли кто... а так ты вроде как и не пропадал никуда...
- Строишь планы на случай своей смерти, вор?
- Меня зовут Кэрэн. Кири Кэрэн, и я уже порядком устал тебе этои говорить. И я не строю планы - я просто учитываю и такую возможность тоже.
- Поссорился с хозяевами?
- Я с ним и не дружился. Мои отношения с Юкимурой Кодо были какими угодно, только не дружескими. Скорее, уместно было бы говорить о шантаже....Но я-то о Тикагэ-доно. Если мне придется с ним сцепиться... Не факт, что удастся остаться в живых обоим.
- Тикагэ? Это кто?
- Тот блондин из Икеда-я, жених хозяйской дочери и мой господин. Он непременно появится у вас на пути снова... а это будет ужасно, ужасно неудобно. Поди объясни ему, что я - не ты, Окита-сан...
- Я запутался в твоих доводах, вор лиц. При чем тут я?
- Если я взял твое лицо, твою душу и твое имя - то я ведь должен исполнять и долг твой тоже, не так ли? - грустновато сказал он и встал, подбирая тяжелую полу вышитого драконами кимоно, поверх которого было наброшено бело-голубое хаори - А долг - мой ли, не мой ли - я исполняю всегда, Окита-сан. Ладно, посиди пока тут - солнце тебе полезно... А я пойду. У тебя столько обязанностей, оказывается... И как ты с ними справлялся?
- Плохо - вслед ему тихо произнес Окита.
Ему было не по себе. Странная, страшная мысль стучала в виске: а кто из них - настоящий?
Он или этот актер?
И если однажды вора лиц и впрямь не станет - а будет ли нужен он Синсэнгуми?
- Нет уж. Пока у меня довольно сил, чтоб держать меч - я нужен Синсэн, и Синсэн нужны мне. И я разрушу чары, и ... и тогда убью тебя, проклятый вор лиц.
И он не станет жалеть проклятую лисицу.
Ведь лисица же не жалела его?

@темы: фанфики

---

Лис-4

[Кин Ри]

Автор: я
Жанр: сложносочиненный кроссовер; джен
Персонажи: Чизуру Юкимура, Аоно, Сугивара Маса, Окита Содзиро
Рейтинг: G
Синопсис: длинная история о человеке, которого считали лисом. Ну, а еще Синсэнгуми. И ПМК. И они.
Дисклэймер: ХСК принадлежит коллективу авторов
Предупреждение: иногда бывают непонятные слова!
Пояснение: Сугивара Маса - супруга Харады Саноскэ и мать двоих его сыновей; на самом деле в живых остался старший, Сагэру, но у меня же АУ, верно?
Аоно... О нем - тут и тут.
Исида - название лекарства, которое, собственно, впаривал всем Тосенька. Семейный рецепт, чо!
Пролог (скучный) + первые две главы
Третья глава

Глава 4
Чизуру и Синсэн. О том, откуда, все-таки, берутся друзья

Так же, как иные девочки задумывались, откуда, собственно, берутся дети, Юкимура Чизуру задумывалась, откуда берутся друзья.
О том, что они существуют (а, следовательно, берутся-таки откуда-то) она знала твердо: не зря ведь во всех китайских романах - энциклопедии светской жизни! - и даже в паре отцовских голландских книг у каждого героя был Лучший Друг, и у героини - обязательно Подруга.
Таким образом, это была норма жизни - но отчего-то у самой Чизуру друзей не было, если, конечно, не считать дядюшку Мацумото Рёдзюна, человека столь широкой души, что оказать дружеское участие дочке коллеги ему было совсем несложно.
Потом - совсем ненадолго - у нее наконец появилось что-то вроде Настоящего друга: странный гость, которого ее отец отчего-то желал выдать за нее замуж соответствовал почти всем параметрам: он слушал ее сбивчивые рассказы про жизнь - никогда не перебивал, только прикрывал глаза, когда совсем уставал от болтовни, он рассказывал ей странные истории - то ли из своей жизни, то ли из прочитанных книг, он учил ее играть в нитку: плести из нее "колыбельку для белки", как он это называл, и рассказывал, как правильно играть в го... С ним было хорошо разговаривать, когда он тихонько лежал на боку, подперев щеку кулаком и полуприкрыв глаза, а она сидела на пятках напротив, делясь с ним дневными новостями - то из своей жизни, то из "большого мира".
Но господин больной покинул их дом на рассвете, то ли поссорившись с отцом, то ли просто выздоровев, и Чизуру снова осталась одна - ну, то есть, с отцом... но разве он считается?
Оказалось, считается, потому, что когда пропал отец, одиночество стало настолько невыносимым, что девочка не нашла ничего лучше, чем отправиться одной в Киото - на поиски.
А в Киото... В Киото были Синсэнгуми.

Точнее, там были Саннан-сан, Кондо-сан, Харада-сан, Нагакура-сан, Хэйске-кун, Сайто-сан, и .... и Хидзиката-сан.
И если последний был... чем-то очень выше ее девичьего понимания, почти не-человеком (вспоминались слухи, что ходили в Эдо: будто на самом деле он и впрямь не человек, а лисий сын, а то и брат самого Владыки Ада), то остальные как-то вдруг стали для нее такими близкими людьми, что она даже слов-то таких не знала, чтоб описать, как к ним относится.
Потому что даже дорогой отец не был ей так дорог, а главное - так... близок и понятен, как эти вояки.
Казалось, сколько времени-то прошло? Так, пара месяцев!
А она уже знала, что у Хэйске-куна трудная жизнь, полная лишений и выгоняний, как говорится, и что Ито-сэнсей подобрал его чуть ли не на помойке - но что Хэйске-кун ничуть почему-то этого не стыдится: даже с гордостью какой-то повествует о своих детских приключениях.
А вот Нагакура-сан ни о прошлом, ни о будущем говорить не любит. Он живет сегодняшним днем, и искренне считает дураками тех, кому так жить скучно.
Не любит он ни сюрпризов, ни неожиданностей - считает их подлянкой вроде удара в спину - зато радуется каждому дню так, что позавидовать впору его "скучной" жизни. Да и стихи читать Нагакура-сан - мастер, Чизуру и не читала-то такой красоты, а он - раз, и между делом, словно само собой разумеющееся, вворачивал.
А еще был вечно веселый Окита-сан, с больными и усталыми глазами, Лиска-сан, потому что хитрый и рыжий, злой, словно хвост ему прищемили,после Икеда-я: надо же было вот так вот вдруг свалиться, и в результате получить от того красноглазого гейдзина!
Лиска-сан нуждался в заботе, которую не принимал принципиально, и в ласке, которую считал ненужной бессмыслицей.
Аоно-сан, местный фельдшер, только головой качал и ругал наедине с Чизуру несговорчивого пациента предпоследними словами.
Последние доставались обычно гайдзину и его рыжебородому дружку.
Чизуру, хоть и не подобало это приличной японской девушке, горячо с ним соглашалась - особенно по части последних слов.
Тем временем вредный Содзиро лекарств не принимал из принципа.
- Он говорит - печально рассказывал Чизуру Аоно-кун - говорит, это дурная примета. Что, по его мнению, если уж он начал принимать лекарства, то все - это значит, что он серьезно болен. Он даже "исида" принимать не желает, а Хидзиката-сана каждый раз звать... так мне еще жить охота.
И Чизуру соглашалась, что лишний раз тревожить Хидзиката-сана - это такой особо извра...изощренный способ нарваться на сэппуку, но скормить порошок Окита-сану очень надо - и что делать?
Аоно пожимал плечами. Он не знал - знал бы, не стал бы обсуждать этот вопрос с Юкимура-куном, а сделал бы все сам, причем быстро.
- Может - силком попробовать? - предлагала было Чизуру, но тут же одергивала саму себя: уж больно абсурдное это было предложение - Или... - так, а вот это уже разумно - Может, с Масой-сан посоветуемся? Если уж она в Сано-сана ухитряется лекарство засыпать...
- Точно! Юкимура-кун, а Вам ума не занимать, не то что мне... - улыбнулся Аоно - Идемте, она сейчас должна быть дома.

Сугивара Маса, жена Харады Саноскэ, и впрямь была дома, и даже обрадовалась нежданным гостям - немедленно посадила выпить чайку, поставила блюдо с данго, пиалку с соусом... Только сакэ ставить не стала: по ее мнению, что Аоно, что Юкимура были сущие дети, а детский алкоголизм - штука поганая. Хватало ей мужниных вечных попоек.
Впрочем, оные попойки госпожа Сугивара прощала легко, благо, десятилетний сынишка ее, Рэндзи, очень ловко выяснял, когда отец превышал допустимый градус и немедленно радостно бежал за мамой. Та, на радость всем зрителям, приходила и начинала - о нет, не закатывать скандал! Маса-сан была настоящей японской женщиной! - униженно-вежливо просить супруга проследовать домой.
Что самое удивительное - тот слушался беспрекословно. Свою полногрудую красавицу жену он обожал и чуть-чуть побаивался.
Жена ответно обожала и уважала его, и родила двух сыновей: Сигэру, умершего в младенчестве, и Рэндзи, несносного озорника десяти с половиной лет.
Идеальная, можно сказать, семья! Видимо, как часть идеальной семьи госпожа Маса и обрела такой авторитет в качестве советчика по всем сложным бытовым делам. Вот и сейчас - сколько бились Чизуру с Аоно, а она в полсчета придумала:
- Юкимура, а ты улыбнись ему и скажи "Окита-доно, ну пожалуйста!".
- Думаете, сработает? Он же никакой логике не поддается! А тут - так, слова... - усомнилась девушка.
- Глупая ты, Юкимура. Ты же им всем, остолопам великовозрастным, вроде младшей любимой сестры. Вот бывают девушки-феи, девушки-прицессы, девушки, созданные быть женами и девушки, созданные быть ойран... А ты - прирожденная младшая сестричка. Вот Аоно соврать не даст - с твоими глазами у кого угодно что угодно запросто так выклянчить можно. И никаких там интимностей: просто в душе у каждого мужчины живет старший брат,.
- Ох, Сугивара-сан, верно же Вы говорите! Я как вижу, как Юкимура-сан глаза, как у свинки окитиной делает - сразу хочется на базаре ей данго купить, чтоб не смотрела такой сиротинушкой - рассмеялся Аоно - Да ей даже Хидзиката-сан улыбается ласково, а не так, словно прикидывает, как бы помягче объяснить, что живительное сэппуку пациенту просто необходимо.
- Какие слова-то умные... - качнула головой Маса-сан - Вот что, Юкимура, ты ступай корми порошками нашего Лиску-сана, а Аоно-кун у меня покамест задержится: мне на рынок надо идти, а Рэндзи без присмотра оставлять себе дороже.
Чизуру кивнула и радостно побежала к больному.

Окита сидел на энгаве и смотрел на купающихся в пыли воробьев.
- А, Чизуру-тя-ан! Рад видеть. Что, опять будешь рассказывать, как мне жизненно-необходимо сожрать эту тосину пакость?
- А вот и нет, Окита-сан! Я Вас просто проведать пришла. Славный день, правда?
- Неплохой... - Содзи улыбнулся - Можно даже сказать, хороший. Вот,Саннан-сан заходил, сплетни рассказывал, пытался силком уложить. Я ему пояснил, что вышел из того возраста, когда допустимо подобное обращение, а если он с тайным подтекстом - то он не в моем вкусе. И вообще, я умру девственником.
- Что за страшные слова, Окита-сан! - покраснела Чизуру. Капитан первого отряда с деланным изумлением вздернул бровь:
- Что такого страшного в слове "девственник"? Хорошее слово, очень даже достойное... А среди наших развратников только так и помирать - хоть чем на их героическом фоне выделюсь. Вот ты, Юкимура, не находишь, что все мы на одно лицо?
- Вовсе даже и нет! И не надо, пожалуйста, о смерти говорить - страшно как-то. - она грустно подумала, до чего глупо звучит просьба "не думать о смерти", обращенная к воину, самураю, ежедневно с этой смертью встречающемуся, но отбросила эту мысль прочь, продолжая - Вам, Окита-сан, рано еще умирать, да и как они тут все без Ваших шуточек проживут? Или загнутся с тоски, или совсем разбалуются. А их баловать ни к чему, верно?
Окита улыбнулся - той самой, лисьей какой-то улыбочкой, и согласился, что баловать коллег совершенно ни к чему: им это вредно.
- Пусть знают свое место, верно, Чизуру-тя-ан? А не будут знать - убью. Ну, или засмею до смерти - пояснил он.
- Окита-сан... а, Окита-сан... - Чизуру вскинула на него огромные глаза и улыбнулась максимально солнечно и беспомощно - Примите лекарство, а? Ну пожалуйста?
Тот открыл было рот сказать какую-нибудь очередную гадость - и передумал. Грех обижать настолько беззащитное существо, да и не зря же он детей любит...
- Ну, давай сюда уже эту тосину отраву... - скривился он, но тут же широко улыбнулся - Твое здоровье...и мое тоже! - и высыпал порошок в рот, запивая водой из поданной девушкой пиалки.
Чизуру аж засветилась вся от радости, но тут ее окликнул кто-то из солдат - Юкимура-куна просили пройти к фукутё за каким-то важным делом, и девушка неохотно оставила Окиту сидеть на солнышке и убежала в основное здание.

Возвращалась она оттуда через несколько часов - после долгого и тяжелого разговора об отце, очередного проведенного в его поисках патруля, очередного разочарования - и внезапно заметила знакомую долговязую фигуру у самой ограды.
Господин больной - а это совершенно точно был он! - стоял и, задумчиво улыбаясь, смотрел на здание штаба.
Конечно, он очень изменился: исчезла болезненная худоба, обрезанные едва ли не под корень волосы немного отросли, да и вместо поношенной и местами рваной китайской одежонки было дорогое шелковое кимоно с узором в виде трех синих драконов и широкими, как у девушек, рукавами - но это совершенно точно был он!
А господин больной тем временем заметил ее, обернулся, прижал к губам палец с длинным алым ногтем, улыбнулся - и подмигнул желтым глазом: молчи, мол.
Чизуру машинально кивнула, да так и застыла, глядя, как давний ее знакомец растворяется в вечернем тумане - словно и не было его.
- Показалось, наверное... - наконец вздохнула она и поспешила в свою комнату: на вечер у нее было полным-полно хозяйственных забот, а ведь уже темнело!

А в комнатке Окиты неслышно отъехала в сторону створка сёдзи и внутрь скользнула высокая фигура.
- Кто ты? - больной мгновенно схватился за катану, готовый атаковать.
- Я? Что ж... - с тихим смешком незнакомец опустился на татами напротив него - Можно сказать, на ближайшее время я - это ты.
И Окита провалился в черное забытье.


клинически необходим фидбэк!!!
Критикуйте, но комментируйте - умоляю.

@темы: фанфики

---

Продолжение "Лиса"

[Кин Ри]

Автор: я
Жанр: сложносочиненный кроссовер; джен
Персонажи: Тикагэ Кадзама, Сирануи Кё, ОМП, Амагири Кюдзю, упоминается Юкимура Кодо, Чизуру и Каору.
Рейтинг: G
Синопсис: длинная история о человеке, которого считали лисом. Ну, а еще Синсэнгуми. И ПМК. И они.
Дисклэймер: ХСК принадлежит коллективу авторов; стихи принадлежат Ду Фу (Восемь стансов об осени), перевод -корявый, но близкий к оригиналу - мой; называть русских народом хин придумала Ватасе-сама, за что ей огромное спасибо, только пусть рисует быстрее, а то заждались уже новой главы; Серая Гнида - авторская собственность А. Белянина, ему с ним и маяться.
Предупреждение: иногда бывают непонятные слова!
Пояснение: Тода - китайский дракон земли, божество, вытесненное культом Гэнбу.
Кири - яп. павлония (дерево такое)
Казрим - искаженное, идиш "Казлим", козлы - одно из забавных средневековых демонических имен.

Глава третья
Знакомство с они. О том, что японский демон - тоже человек!

- У крепости внутри - дома, дома, дома,
И солнце утром светит мирным светом.
Сижу я в башне над рекою день за днем,
Смотрю в окно тихонько с высоты,
А рыбаки, ночующие в лодках
Плывут, плывут домой - второй уж день,
Начало осени. И ласточки повсюду
Летают и летают.
Кван Хэн свои доклады представлял -
Не оценили.
Лю Сян преподавал науку жить -
Никто не слушал.
Те кто со мной учился - почему-то
Все заняли высокий пост, и вот теперь
У них в Улине платье, а их кони - легки, тучны...
- Чё за бред ты там бормочешь, хвостатый? Заклинания? - бандитского вида парень угрожающе взялся за рукоять кольта.
- Спокойно, Сирануи. Это просто стихи - юноша-блондин с еле заметным раздражением глянул на обоих и добавил - Классика китайской поэзии, между прочим. Уж тебе-то следовало бы знать!
- Ну, подумаешь, околачивался я там... - лениво отмахнулся Кё - Давно и неправда. И вообще... Мало ли. Вон, есть, говорят, в народе хин такой ведьмак - Серая Гнида. Он как стишок прочитает - все, ложись и молись богам, чтоб помереть быстро.
- Неужто все настолько суицидально? - отвлекся от стихов Лис - Или хоть какие-то шансы, а есть?
- Никаких шансов! Проверенный факт, между прочим. Мне Амагири рассказывал, а ему - его родственник, Казрим.
- Гайдзин? - с вялым интересом осведомился блондин.
- А что, японские казримы тоже бывают? - заинтересованся Лис.
- Не, хвостатый, это точно сказки.
- Бывают, Сирануи, бывают. - блондин усмехнулся - Кто, по-твоему, такой Амагири?
- Вот что значит - благородный господин! - уважительно хмыкнул Кэрэн - Я как-то о Кюдзю поуважительнее думал...
- На то ты и китаец, чтоб всех уважать. Слышь, хозяин, а хозяин... Скоро мы начнем?
- Это не мое дело. Начнут Сацума - я к ним присоединюсь, по договору. А ты - к Тёсю. По нашему договору.
- А не к Тоса? Мне Сакамото нравится, он прикольный... - потянулся Сирануи - И стрелять, говорят, умеет... А больше тут никто не умеет, что с них взять - варвары...
- Не спорь, а? - блондин нахмурился - Ты, конечно, древнее божество и тому подобное, и я тебя очень уважаю... Но не спорь, а?
Тот потянулся, мявкнул - сказывались годы, проведенные в облике кота - и покладисто кивнул.
Сегодня у Тоды, беглого змеебога, бывшего покровителя императоров Нан, было хорошее настроение.
Блондин чуть улыбнулся и покачал головой.
Последнее время его, Тикагэ Кадзаму из рода они-эмигрантов, бежавших на Восток в конце Сэнгоку Дзидай от слишком внимательных людей клана Токугава, терзала вселенская усталость.
Он устал отдыхать и ничего не делать, как устали и его вассалы: взбалмошный и непредсказуемый Сирануи и тихий, но от того еще более непредсказуемый Кэрэн, подарок от будущего тестя.
- Кэрэн, что слышно от Юкимура? - поинтересовался он с наигранным равнодушием.
- Говорит, ждать. Скоро он сам прибудет в Киото, тогда и начнем. - Кэрэн сидел поближе к огню, с книгой на коленях, и зябко ежился. С недавних пор он не переносил холод - По-моему, господин, он все-таки пудрит Вам мозги, если мне будет дозволено сделать предположение.
- Мозги пудрит, значит... Да, Кэрэн, я тоже к этому склоняюсь. Хотя тебе не пристало судить так о своем хозяине... Что еще скажешь?
С деланным равнодушием - сведения были весьма и весьма ценными - Лис продолжал:
- Мне думается, причина того, что он так настаивает на вашем присоединении к Сацума, господин - то, что у Чизуру-сан есть... брат или сестра? Я право не знаю, как и сказать...
- Не тяни меня за хвост, говори уже! - Кё аж весь вперед подался, глаза горят, была б шерсть - встала б дыбом.
- Не торопите меня, очень прошу, Сирануи-сан... Мне ведь тоже надо слова подобрать. В общем, родились некогда у супруги господина доктора близнецы - мальчик и девочка. Но поскольку господин доктор у нас бешеный эякулятор-осеменитель всех всеми... Увы, сын его не устраивал: он подсчитал, что с сестрой они произведут не желанное могущественное дитя, а жалкого уродца. Увы - зря голландец копался в горохе и придумал систему наследственности!
- И что? Он убил мальчишку? - осведомился Тикагэ.
- О нет, господин - как можно, он ведь у нас гуманист...
- А я думал, он по бабам - хмыкнул Сирануи - А оно вот оно что...
- Ками с Вами, Сирануи-сан, вовсе нет! Гуманист - это добренький такой гайдзин, ради того, чтоб дитё не плакало - кого угодно уроет. Ну вот, как Юкимура-сан, или как я, например... Только я не гайдзин. Я китаец. А Юкимура-сан - гуманист. Поэтому мальчика он отдал в хорошие руки семейства Нэгумо из угадайте-какого клана. А вот в клане - улыбка Лиса стала довольной, словно ему сладкий пирожок дали - в клане мальчика так задолбали тем, что он не в состоянии рожать в силу физиологических особенностей, что он...эээ..рехнулся. Зовет себя женщиной, кроме дамского платья одежды не признает, и всячески мучается от невозможности сменить половую принадлежность на уровне пониже талии... Кстати, господин, Вы поосторожнее: он на Вашу невесту как близнец похож... А на девушку - побольше ее, говорю, как обоих видевший.
- Думаешь, мне подложат в постель этого...этого извращенца?
- Если добрый доктор Гуманист найдет более удачного отца своим внукам - не исключено, не исключено...
- Подлец однако! Все пытаюсь понять, где же предел его подлости - и все никак не могу. Зачем мы с ним связались, Сирануи?
- А мне почем знать? Такова была воля Вашего деда, вроде бы. Ты меня, хозяин, уже тут подобрал, если вдруг забыл. Амагири спроси, может, он знает...
- Не хочу.
- Боишься, хозяин? Что он докладет?
- Может и так. А может просто - не хочу. Амагири... он слишком...слишком...
- Правильный слишком - снова подал голос Кэрэн - Вот Юкимура - добрый, а Амагири - правильный. Аж тошно.
Кадзама кивнул, соглашаясь. Слишком правильный - это было верно сказано.
Хотя Кэрэн был мастер верно сказать.

Кем был на самом деле подарочек будущего тестя, Тикагэ не знал. Просто в один осенний день два года назад Сирануи привел в их убежище исхудалого стриженого паренька и представил его как тяньху Кэрэна, слугу Юкимуры, за ненадобностью отосланного женишку в знак приязни.
По мнению молодого они, на тяньху подарок походил в последнюю очередь, и Амагири это мнение поддержал, так что он уж собрался было избавиться от самозванца - да Сирануи вступился, сказал, что помнит "подарочек" еще по китайской жизни, в которой они были, мол, просто-таки верными врагами.
А не верить Сирануи, что бы там ни говорил Амагири, у господина Тикагэ поводов не было.
Вдобавок, лис оказался удивительным мастером добывать информацию - что и неудивительно, впрочем, бывший же разведчик - и замечательным, хоть и жестоким, рассказчиком.
Всякий доклад он превращал в представление - с красноречивыми жестами, ужимками, гримасами, театральными паузами - а не то начинал вовсе в лицах представлять увиденное: никакого театра не надо, смотри и радуйся. Хороший человек, пусть и лис. Забавный, пусть и не лис никакой, а... А вот что - Тикагэ не знал. Но не лис. Лисиц обоего пола он еще дома во время смотрин навидался, пока выбирали достойную мать его детям, и мог теперь легко отличить настоящую от фальшивой.
Впрочем, в верности Кэрэна, как и в верности бывшего бога, он не сомневался: нелюди лучше людей помнят добро, и не обманут того, кто отнесся к ним по-хорошему. А оба бывших врага были обязаны Кадзаме многим - от миски риса на обед до разговора по душам вечером, и неизвестно еще, что ценнее...
Жаль, нельзя отослать домой Амагири и остаться с ними: и слуги из них лучше, и ... соратники.
Нельзя же сказать "друзья" о собственных вассалах?

- Кэрэн, тебе стоит придумать фамилию - подумав, сказал он.
- Зачем, господин? Мне, кажется, по рангу не положено!
- Затем, что это неправильно: у тебя фамилии нет, а у Сирануи - есть. Оба моих вассала должны быть в одном ранге.
- Не стану с Вами спорить и утверждать, что я всего лишь слуга - хмыкнул Лис - А какую фамилию?
- А как хочешь. Хоть Тэнко назовись - мне все равно.
- Нет, Тэнко - не стоит. Обижу еще ненароком, мучайся потом... Лучше обижу кого-нибудь еще. Пусть фамилия будет Кири.
- Хорошее деревце, красивое и полезное. И с именем гармонирует... - Тикагэ усмехнулся - Вот и есть у меня два благородных вассала: Сирануи Кё и Кири Кэрэн. Славно.
- Выпьем за это, хозяин? - с надеждой спросил первый "благородный вассал".
- Если хочешь - кивнул хозяин - Я не против.
- Хорошее, хоть, сакэ? - не поднимая головы от книги спросили свежепоименованный господин Кири - А то в лавке господина Иваки сакэ явно гонят из козлиной мочи. Сужу по запаху, на вкус ни того, ни другого предпочел не пробовать.
- Хорошее... Оччень хорошее! - снял пробу кошак - Да ты выпей, не чинись, хвостатый!
- Не хвостатей твоего... Наливай давай. - книга с сожалением отложена в сторону, в руки взята пиалка - Твое здоровье, змеебог!
- Кампай!
Сакэ было не из лавки Иваки, хорошее сакэ.
Ну, по крайней мере, пить можно.
- Кири-кохай, а Кири-кохай... А расскажи-ка ты нам что-нибудь такое, интересное. Из китайских древностей.
- Охотно, господин. Некогда в центральных областях Китая правил император, и был он по своим моральным качествам сволочь, а по уму - идиот. И было у император шестеро сыновей, из которых двоих старших он сослал: одного на Север, второго на Юг.
Тот, которого сослали на Север, пропал без вести; тот, же кого сослали на Юг, выжил, хоть и приходилось ему стрелять голубей и собирать дикие яблоки, чтоб не умереть с голоду.
И вот однажды прислали за ним тайного гонца из столицы: приезжай, наследник дорогой, отец твой совсем спятил, успеешь вовремя - престол твой.
Наследник, не будь дурак, оседлал коня и поскакал в столицу, где вскорости перетравил всю императорскую семью и взошел на трон как единственный выживший.
- Печальная история, и банальная. Ты теряешь мастерство рассказчика, Кири-кохай!
- Вовсе нет, просто я еще не начал толком рассказывать. Настоящий рассказ начнется со следующей фразы: все дело в том, что юный наследник Сэйдза перепутал дороги, а потому вместо своего государства прискакал... в соседское!..

Сколько еще отмеряно им таких вечеров? Янъань не знал. И пожалуй, впервые знать ему не хотелось.
Слишком было...хорошо. Уютно.
Можно даже ненадолго забыть... забыть, сказано.
Господину Тикагэ повезло, несказанно повезло, что он был молод и нуждался в поддержке и защите.
Будь он другим - другим был бы и Янъань. Неприятно другим.
К счастью, у Лиса Востока была слабость: он любил помогать и опекать. Очень любил.
А Тикагэ-доно был очень славным мальчиком.
А Сирануи, хоть и мерзкий кошак, был часичкой утраченной Родины.
А если подступала тоска, или вдруг становилось одиноко - довольно было открыть книгу и снова перечитать такие родные, такие понятные строки:
-Врата дворца Пэньлай обращены к Наньшань.
Столб с чашей золотой, небесная река,
На Западе на воды Яочи
Нисходит Сиванму.
С востока тянется сиреневый туман,
От взоров застит Ханьскую заставу.
Как веер, облака, раскрывшись, открывают
Драконью чешую в пылающих лучах -
Лик государев.
А я здесь, у реки, лежу, и страшно мне
Как вечереет год.
А сколько раз стоял
В ряду чиновников у голубой цепи!

- Господин, мне неловко Вас отрывать от ... дел, но, извините еще раз, Юкимура-сэнсей прибыл в Киото и желает Вас видите, прошу меня простить!
- Сирануи, Кири - за мной!
- Началось! - хищно улыбается Сирануи, передергивая затвор.
Началось.

@темы: фанфики

---

Icons

[izja]

[1-33]Hiiro No Kakera
[34-42]Hakuouki Shinsengumi Kitan
[43-50]Hanaoni



Link

@темы: аватары

---

....ололо xD....

[YoHnA]

Давно меня тут не было х33333
Сегодня это будет.... мммм.....
пусть будут групповые картинки, что ли
заранее извиняюсь за повторы, если будут....

туц-туц х)

@музыка: Cascada - Evacuate The Dancefloor

@темы: картинки, Chizuru Ykimura, Hajime Saitou, Souji Okita, Toshizou Hijikata, Heisuke Toudou, Sanosuke Harada, Chikage Kazama, фанарт

---

Собственно, оно самое. Чуток переделанное.

[Кин Ри]

Автор: я
Жанр: сложносочиненный кроссовер; джен
Персонажи: пролог - ОМП, Хиджиката Тошизо, Окита Содзиро.
основная часть - Юкимура Кодо, Юкимура Чизуру, ОМП
Рейтинг: G
Синопсис: длинная история о человеке, которого считали лисом. Ну, а еще Синсэнгуми. И ПМК. И они.
Дисклэймер: НСК и ПМК принадлежат авторам. Все остальное - мой личный бред, никому не дам.
Предупреждение: иногда бывают непонятные слова!

Пролог
В центре событий

Итак, некогда, в стране Альтернативный Нихон, жили-были Синсэнгуми.
Помимо них в этой стране много кто жил: например, ято-но ками, бакэ-нэко, неодбитые саюнцы, они, анимешники...
Ну, и Бакэ-Хиджиката.
Бакэ-Хиджиката появился недавно - то есть, сравнительно недавно.
Он притащил с собой странно кривляющегося Окиту, сеновал, с которого круглые сутки доносились непристойные звуки, вечно пьяного Кондо и рыжего мальчишку, который только и делал, что путался у всех под ногами и отвратно кричал.

Первым новенького заметил Ямадзаки: так уж вышло, что он всегда первым замечал незваных гостей; но так как самого Ямадзаки замечали уж больно редко, а Хидзиката - единственный, кто видел и слышал ниндзя 300го уровня - был, как назло, в отъезде, он никому не смог рассказать о своей находке.
Вторым незнакомого бугая заметил Сайто; увы - так как Сайто бывал трезв чуть чаще, чем никогда, он предпочел не поверить своим глазам, ушам и прочим органам чувств.
Третьим его увидел господин Лис.

Господин Лис сидел на энгаве и смотрел на осеннее белое солнце золотыми глазами.
Господин Лис умел смотреть на солнце прямо - каждый может научиться, если захочет - и особенно любил смотреть на него осенью. Почему-то ему казалось, что осенью солнце не так режет глаза, зато куда ярче и теплее светит.
Рядом с Лисом, невидимый для окружающих, сидел Окита Содзиро, кутавшийся в форменное хаори и глядящий на соседа с нескрываемой яростью.
- Окита-доно, хватит смотреть на меня такими глазами! Право, Вы подвергаете меня опасности заживо вскипеть! А что подумают Ваши друзья, если Вы - а надо заметить, был господин Лис в облике Окиты - вдруг вот так вот возьмете, вскипите и поседеете? А я Вам скажу, что. Они не подумают, что это коварный лис украл ваше лицо, о нет! Они решат, что Вы под покровом ночи потырили у Саннан-сана пузыречек с настоечкой...
Окита скривился - достал его уже проклятый тяньху своими шуточками! - и вместо ответа указал на потемневшее от непогоды строение во дворе:
- Слушай, Лис! Вот мне кажется, или и впрямь вчера здесь этого не стояло?
- Ммм... - тяньху неохотно оторвался от созерцания солнца и скосил глаза - Да вроде бы и не кажется... По крайней мере, я не припомню - но я ведь такой невнимательный! Лучше скажите мне, Окита-доно, кто тот мрачный гориллоподобный тип рядом с этой странной постройкой? А то я его не знаю, но Вы-то должны знать!

Окита прикрыл глаза.
Как ни тяготила его недобровольная обязанность - посвящать вражеского разведчика в нюансы повседневной жизни Синсэн - он понимал: лучше сказать самому, напрямую - чем говорить то же самое в плену иллюзий, когда у него не будет даже возможности умолчать или приврать. Тяньху умел добывать информацию. Тяньху умел не дать уйти добровольно, украсть самую мысль о честном самоубийстве...
Окита ненавидел тяньху.
И в то же время китайские снадобья в пестрых стеклянных флакончиках давали ему дышать и прогоняли из легких боль, ночные разговоры прогоняли бессоницу, а посиделки на солнышке дарили тепло и уют...
Наверное, они бы хорошо дружили - Окита и Лис - сложись все хоть чуточку иначе.
Так что Окита открыл глаза и посмотрел в указанную сторону.
- Если под гориллой - что это, кстати, такое? - ты подразумеваешь вон того неприятного типа с нечесаной гривой, то мне он знаком не больше,чем тебе.
Я его вообще первый раз вижу! - мечник подумал и резонно предположил - Может, он из ваших, а?
Господин Лис аж прищуренные глаза распахнул - ну чисто Ито-сенсей при виде покойника!
- Из_каких_таких_наших?! -переспросил он оскорбленно, потом кончиками когтей постучал себя по лбу - А, конечно... Ты ведь про компанию этого докторишки Кодо, верно? Тогда не знаю, я давно ему не докладывался... Может, и новенький какой. Вкуса у этого Кодо однозначно - чуть меньше нуля... лис зевнул, прикрываясь рукавом - А горилла, Содзи-кун, это такая гайдзинская обезьяна. Большая, черная и тупая, как три гайдзина.
- Тогда наш незваный гость точно похож на гориллу. И между прочим, если бы его заметил я...
- Знаю, знаю, сейчас-сейчас... - лицо "Окиты" из расслабленного стало настороженным, ладонь легла на рукоять катаны:
- Эй, ты, около... избушки! - нашел тяньху определение странной постройке - Ты кто такой? Солжешь - убью!
Мрачный тип обернулся, осклабился в подобии улыбки и представился:
- Я, положим, Хиджиката Тошизо, онифукучо. А вот ты-то кто, смелый наш?
- Они Фуку - чё? - и Лис-Окита вполне в рамках образа шатнулся и упал в объятья оригинального Окиты, потеряв сознание.
- Онифукучо, сказано! Эй, кто-нибудь там... помогите болезному, что ли?
Лис мгновенно прекратил ломаться и вскочил:
- Что вы, что вы, все не так суицидально, я в целом в порядке, они-фуку...фукучо. А откуда Вы такой интересный взялись?
- Что значит - откуда? Это Вы откуда взялись, молодой человек, что смеете хамить командующему?
- П-простите - командующему? - тут уж взыграло ретивое у лже-Окиты: право быть начальником его врагов принадлежало только одному человеку - А Кондо-сама Вам кто? Ананас с горы?
- Кондо - это Кондо. - терпеливо пояснил странный тип - Он - душа отряда, воплощение идеи... А командую вами, салагами - я! И еще ваши кумитё. Ты из какого отряда?
- Из первого. - ответил Лис.
- Значит, Окиты будешь! Замечательно, давно хотел с ним поговорить о том, что дисциплина у него в отряде ни к черту...
И приказав не двигаться с места, онифукучё-то ушел в неизвестном направлении, оставив обоих Окит стоять в растерянности.

Глава 1
Начало: Лис Востока. О том, как тяжело китайским лисам в Японии эпохи бакумацу

У всякой истории, что не так уж и странно, есть свое начало, не так ли?
И начинать их - истории - стоит именно с него, верно?
Но ведь и заинтересовать-то людей чем-то надо! Вот хитрые авторы и додумались: сперва писать пролог - из самой гущи событий - а потом резко прыгать к печке и начинать танец уже от нее.
Это что-то вроде акробатического номера: сперва прикольные сальто, потом прыжок - и основная часть, помедленнее, зато и посложнее.
Вот эта-то основная часть вас сейчас и ждет: основная часть, господин Лис...

...и такой далекий - во времени и в пространстве - Восточный Китай.
Господин Янъань был странным человеком, и это признавали все; точнее было бы сказать, в глазах общества он не был человеком вовсе: каждый в стране Дон знал, что на самом-то деле господин начальник разведки - тяньху, белый небесный лис с девятью хвостами, что не первую уже тысмячу лет живет на белом свете и строит козни хорошим людям - чего сам господин Янъань не отрицал, но и не подверждал, отмахиваясь ото всех расспросов, с которыми особо усердствовали два его воспитанника, близнецы Тао и Мэй, остолопы пятнадцати лет от роду.
- Учитель, ну признайтесь, ну Вы ведь и впрямь видели рождение нашего государства, верно?
Господин Янъань кивал: конечно, видел. Ибо родилось их славное государство не далее, как двадцать лет тому назад.
Родилось в уме тринадцатилетнего мальчишки и двадцатилетнего полусумасшедшего актера - и вот ведь, живет, цветет, как вишня весной, жаль, вишня эта из тех, что не плодоносит...

Красив господин Янъань. Глаза - расплавленное золото, ртуть - длинные волосы, алебастра белее тонкая кожа.
Красив, как актер.
Да он и есть актер - что ни говори, как ни лги себе и другим, как ни прячься под богатыми одеждами, за ширмой шелкового веера - выдаст походка, манера речи, взгляд и жест.
Потому и не любит господин Янъань, всесильный начальник разведки, бывать при дворе. Потому и ходит в разведку - сам.
И общается он именно поэтому только с генералом - тем самым давним мальчишкой - да своими воспитанниками, бестолковыми близнецами Тао и Мэем, предоставляя всем остальным вволю бояться и сплетничать.
Силен господин Янъань. Мало кто сможет противостоять ему - не оттого, чтобы был он великим воином, а оттого, что подвластна ему сила иллюзий.
Ибо тот, кто постиг что мир - иллюзия - обретает над этой иллюзией власть. И может изменять мир по своему желанию - или хотя бы более слабые сознания.
Только радости ему мало от этой силы - ни похвастатьсяв честном поединке, ни показать кому: подлая, коварная, лисья сила у господина Янъань.
Только на то и годна, чтоб врага обманывать, выведывать его тайны и секреты, красться незамеченным, уходить неузнанным.
Но - и это радость: что может быть лучше служения своей стране и своему господину?
А уж если эта служба оценена по достоинству - то и вовсе не должно быть предела счастью.
Поэтому господин Янъань улыбается, выслушивая доклад Мэя о положении дел во враждебной державе:
- И, говоришь, Его Величество уступил порыву чувств, и -
- Именно так, наставник. Честно сказать, я и сам чуть с ног не свалился, когда убедился, что не бред! Уж больно оно ни в какие ворота! Просто с ума свернуться - он и с этим, вот!
Наставник устало прикрывает крашеные веки. Манера изъясняться старшего из близнецов, усвоенная мальчиком в первые пять лет жизни, в нищей деревеньке где-то на дальнем Юге, мало того, что была далека от литературно-правильной (запомните - правильнее и красивее всех говорят не дворяне и не князья - им-то как раз дозволено пренебречь абсолютной верностью; правильнее всех говорят актеры, которые должны заставить вас поверить в то, что они таки аристократия!), так и еще и заставляла дополнительно напрягаться в попытках понять, что именно хотел донести до его слуха лишне эмоциональный юноша.
Увы - воспитанный, мягкий и куда более четко изъясняющийся Тао, любимый ученик и свет в окошке, был далеко на территории врага. Приходилось терпеть то, что есть - как говорится, коли грима нет - и свекла за румяна сойдет.
"Главное не брать черничный сок заместо помады" - усмехнулся про себя актер и вернулся к делам насущным:
- Чтоб государь такой консервативной страны, как Нан - и пал с собственным телохранителем? Это уж и впрямь ни в какие ворота! - качает он головой - Ты точно уверен в правильности своих данных?
- Да, наставник. Я... - мальчишка мучительно краснеет - Я...
- Ты это видел собственными глазами - спокойно заканчивает за него господин Янъань без малейшего смущения - Что ж, зрелище не из приятных, но смущаться тут нечему. Это они пусть стыдятся, а ты просто выполнил свою работу, Мэй. - мягкая улыбка, ободряющее касание рукава.
Хорошие вести. Очень хорошие.
Они могут означать лишь одно: Нан падет. Падет в ближайшие месяцы, как пал его государь.
Надо лишь чуть-чуть подтолкнуть стоящее на краю государство...
- Мэй! Сегодня генералу доложишь ты. Скажи ему - я отправляюсь в Нан, потому что в данной ситуации необходимо мое личное вмешательство. Не позднее, чем через десять дней, считая с этим - пусть атакует столицу - выигрыш ему обеспечен. И отзови Тао, он будет нужнее здесь. - мужчина встает из-за стола, проходит мимо склонившегося в коротком поклоне ученика, направляется к двери... И вот уже нет ни длинных кос, ни богатых одежд, ни прекрасного лица - просто немолодой торговец покидает неприметный дом на неприметной улочке города Дзибэн и направляется к южной заставе...

Через десять дней Дон пал, Дзибэн лежал в руинах, а господин Янъань, страшный Лис Востока, стоял пред судом в Эю и, немного устало глядя на новую государыню и ее супруга - господина Тао, выслушивал свой приговор: обрезать волосы...запечатать силы...изнать навек в мир духов, откуда и пришел проклятый лис на земли Китая... Все это как сон, и странно наблюдать за процессией священников и даосов, что собрались изгонять лиса в его мир, и не верится, до смешного не верится в предательство таких дорогих его сердцу людей, в смерть его генерала, в собственную жизнь...
А огненный вихрь застилает от глаз мощеную темно-красным, словно кровавым, камнем площадь Эю, подхватывает, подымает над землей - и бросает оземь где-то в восточном пригороде Эдо.

Холодно. Холодно. Холодно, черт подери!
Холодно, оттого, что голодно. Голодно, оттого, что холодно.
Холодно и голодно - оттого, что нет денег.
Денег нет - оттого, что нет работы.
А работы нет оттого, что никому не нужен безродный бродяжка, неведомо откуда взявшийся, без знакомых, без друзей, без гроша за душой...
Много ли надо причин, чтоб прогнать человека?
Вовсе даже нет.
А если он выглядит подозрительно - то и вовсе причин иных и не надо.
А чтобы призвать свои силы - надо больше сил.
Надо меньше думать о голоде и больше - концентрироваться.
Надо...
Он и без власти над иллюзиями был бы хорош!
Но голод, и усталость, и застенки Эю сделали свое дело: сил у господина Янъань не оставалось почти вовсе.
Только на то, чтоб идти, на то, чтоб просить горсть риса да на то, чтоб эту горстку защищать ото всех, желающих на нее посягнуть.
Холодно.
И жарко.
Это - лихорадка. Простудная хворь, вызываемая мерзостным жуком, немного схожем с зеленой сколопендрой, который легко побеждается простейшими лекарствами, ибо специальной шляпы, мешающей их действию, не носит.
Вот только что радости от не-ношения жуком шляпы бедному актеру, если разум мутится так, что страшно разбирать ловко припрятанные в рукаве пузырьки: не ровен час, выпьешь заместо лекарства от простуды прижигание для раны - мучайся потом... Да и было ли оно там? Или было все-таки?
Актер сел на землю, снял высокий кожаный нарукавник и попытался вытащить из него припрятанные снадобья.
Ну хоть одно!
В глазах потемнело...

Юкимура Кодо, лекарь, с бесконечно доброй улыбкой склонился над принесенным в его дом безродным бродягой, мечущемся в горячке.
"Надо же... Настоящий тяньху! Какая, однако, удача, что я свернул в тот проулок..." - думал он, укрывая больного одеялом.
- Чизуру-тян! Когда наш гость очнется, дай ему горячего молока с медом, и позови меня. Мне непременно надо с ним побеседовать!

Глава 2
Добрый доктор. О том, что добро не остается ни безнаказанным, ни неоплаченным

Приходить в себя после долгой болезни всегда не то, чтобы нелегко - как-то неуютно.
Особенно, если приходишь в себя в окружении ну очень добрых людей, до того добрых, что как-то не по себе.
Добрых людей было двое: господин Юкимура Кодо, врач из Эдо, и его дочь Чизуру - хорошенькая, тихая девочка неопределенных лет - почти перестарок с точки зрения китайца, в самом соку с точки зрения японца, как-то так.
Чизуру-сан была добра к больному: быть может, впрочем, оттого просто, что была от природы добросердечна, но сердце-то это грело вне зависимости от мотиваций - в конце концов, после пары лет одиночества и вынужденной изоляции доброе слово будет приятно не только кошке, но даже и в принципе неприручаемому хорьку.
Она была любопытна, как новорожденный котенок и столь же слепа и доверчива; весь мир казался ей едва ли не сказкой, всякий нищий - потенциальным принцем в изгнании, каждый человек - обязательно хорошим.
Зло ей было не то, чтобы неизвестно - она просто ни разу не встречалась с ним лицом к лицу.
И искренне заинтересовалась красивым, странным и загадочным больным. Пусть он и был всего-навсего нищим - он столько знал!
Было хорошо вечерами сидеть у его постели и слушать.
У больного была странная манера говорить - наверное, китайский акцент - и тихий голос, потому что болело горло, а от этого любая история превращалась немного в сказку.
- На крайнем востоке Китая - тихо рассказывал он - живут племена хин. Их женщины красивы, а мужчины - сильны. Говорят, отцом их первого предка был медведь....
- Где-то в центре Китая лежит провинция Хуй. Все знают, что она есть, ибо время от времени оттуда прибывают провинциалы, но никто не знает, где именно она расположена. Несколько царств давным-давно вели за нее войну, потому что один из правителей по молодости и глупости, а может, от великих амбиций, как знать, назначил туда наместника...
- Когда лисице исполняется тысяча лет и у нее вырастает девятый хвост, приходит благая Гуань Инь и забирает лисицу в свою свиту. И не надо рассказывать, что Гуань Инь придумал Будда: двести лет оставалось до его рождения, а ей уже молились в Китае...
- А у меня детей не было, зато было два ученика, два мальчика: Мэй и Тао. Тао был скромным и серьезным, прилежно учился и всегда говорил ровно и вежливо; Мэй же, напротив, был несдержан и невоспитан, не любил книги и не умел говорить нормально - то кричал, то шептал...
Он говорил - а она слушала.
Чизуру вовсе не была влюблена - она бы очень обиделась, скажи кто такое - просто ей было хорошо говорить с умным человеком.
Да и не так много людей было в ее жизни.
Тем более она удивилась, когда отец мягко объяснил ей, что теперь ей стоит начинать думать о пациенте как о будущем женихе.
- Постарайся, мое сердце, научиться относиться к этому несчастному, жалкому существу без обычного и естественного отвращения. Будет только разумно, а также весьма гуманно, если ты примешь его на свое ложе как супруга - говорил он - Ведь ты, свет очей моих, конечно будешь послушна воле отца, не так ли?
Выражение, появившееся на лице у девушке потом, почти через пять лет, Харада назовет "офигелая свинка Окиты".
- Я... я не испытываю отвращения к нашему гостю, отец, и ... и он мне вполне симпатичен - сказала она - И хотя мне странно слышать о браке, но я приму это как Вашу волю и буду только рада выйти замуж за столь достойного человека - поклонилась она. И, пожалуй, впервые в жизни в ее душе шевельнулось что-то схожее с отвращением.
- Хорошо, что вы уже подружились - улыбнулся отец - Что ж, алмаз мой, пойду-ка я побеседую с твоим женихом.
"Скрещивание они и тяньху может дать великолепные, неожиданные результаты. Плод будет обладать как нашей силой и выносливостью, так и врожденной магией кицунэ... Не мечта ли? И решится вопрос со свежей кровью, не будет нужды продолжать эксперименты с Эликсиром..." - так думал добрый доктор Кодо, заходя в комнату, где на кровати нежился господин Янъань - "Странно, конечно, что тяньху так долго продержала в постели обычная людская болезнь - впрочем, возможно, он ослаблен пребыванием вдали от Родины или от источника своей силы. А если - если плодовитого потомства тяньху с они дать не смогут, я по меньшей мере смогу изучить как следует такую редкую тварь, как китайская тысячелетняя лисица..."
- Господин Гость, я так вижу, Вам уже лучше?
- Да, благодарю Вас, значительно лучше Вашими стараниями, Кодо-сэнсей! - он боялся этого человека. И не просто боялся, а очень четко чувствовал фальшь во всем - от облика и до манеры. А тот, кто фальшив - заведомо небезопасен, не так ли?
- Что ж, если Вам лучше, господин Гость... кстати, как прикажете Вас звать?
- Кэрэн*. - откликнулся гость.
- Господин Кэрэн, давайте без обиняков поговорим, как мужчины взрослые и разумные. Вы, я вижу, человек положительный и славный, пусть и не в лучшем положении оказавшийся; а дочка у меня тоже хорошая девушка, но простовата и скромна чересчур, а оттого жениха ей не найти. Я Вас, можно сказать, в долю возьму, научу, чему умею...
- Нет. - полуприкрытые глаза еле заметно сверкнули. Не ожидал. Этого - не ожидал. Но и соглашаться намерен не был.
- Отчего же, простите великодушно? Ежели думаете, что не дело безродному нищему...
- Нет. Просто - он позволил себе чуть улыбнуться - Мне не нравятся женщины. Я, знаете ли, предпочитаю мужчин.
"Ну конечно! Лисы ведь обоеполы, и слишком часто даже по прошествии тысячи лет, приняв мужской облик, они остаются верны женским привычкам! Ах я разгильдяй, как же я мог забыть!"
- Что ж, жаль... Очень жаль, что Вы так неблагодарны, господин Кэрэн.
- Поверьте, я готов отблагодарить Вас любым доступным мне способом - поспешил оправдаться китаец - Но не этим же! И простите за откровенность - с Вами в постель я тоже не лягу. Пусть моя судьба и была недобра ко мне, но я не продажная женщина, и никогда ей не стану.
- Я и не смел предположить ничего подобного, господин Кэрэн! - улыбнулся доктор - Лишь надеялся найти в Вас ученика для себя и жениха для дочери-перестарка, уж простите старика... Стар, стар и глуп я стал! - он помолчал - Что же до благодарности... нельзя ли попросить Вас оказать мне одну услугу?
- Отчего же, охотно. Какого рода?
- Вполне, вполне пристойного и достойного, ничем Вас не унижающего. Не угодно ли Вам будет дать мне слово, что не откажете?
- Не люблю подобного рода просьбы, Юкимура-сэнсей. Что б Вы ни говорили, а достойными они бывают слишком редко. Давайте, все же, начистоту? - а старик-то актер не хуже меня - хмыкнул про себя Янъань, чувствуя себя удивительно знакомо - вот, вот оно, родимое, все знакомое - паутина лжи и интриг... Зачем прозвали лисом? Надо было пауком.
"И изгонять бы не стали. Нет в наших легендах нечисти такой - Паук....Просто казнили бы. Все - быстрее и легче"
- Начистоту? Что же, мне тоже думается, что ложь в наших с Вами отношениях неуместна, господин Кэрэн - на лысой голове проросли вдруг белые космы, изо лба выросли рога - весьма и весьма козлиного вида.
- Я - Юкимура из рода они Юкимура, древнейшего на Западе. Ты - можешь не отнекиваться - как бы ты не называл себя, а тяньху, тысячелетний лис. Я узнад тебя по глазам, цвету волос и голосу. Мне хотелось, чтоб ты стал мужем моей дочери и она дала бы мне потомство; но если ты столь сильно против - я не стану настаивать. Но ты должен поклясться своим девятым хвостом, что будешь служить они - иначе тебе не жить, лис, как бы ты ни был могущественен!
- Лис... Sou ka. - тихо произнес Кэрэн. Чертова сплетня трехтысячелетней давности преследовала его даже здесь, в ином мире и времени. Но сказать "я лишь бедный актер, одаренный своим богом" - подписать себе приговор - А ты умен, все-таки, сэнсей. Умней, чем казался мне раньше. Разглядел, значит, лисий хвост? Вот тем-то самым, увиденным, девятым, клянусь тебе: послужу по твоему слову роду они, как смогу и в чем прикажут.Не солгу, не изменю и не предам - иначе пусть отвалится этот хвост и стану я простым человеком. Доволен?
- Доволен. - кивнул врач. - И вот тебе первый приказ: отправляйся в Киото. Найди там человека по имени Сирануи Кё. Он отведет тебя к своему господину.
Будь при нем, покуда не получишь нового указания. Ясно?
- Да, господин - кивнул Лис.
Он улыбался. Он снова был в игре - и игра была ему знакома.
"Клянусь своим хвостом... клянусь своим хвостом!"
Весело...
___________________
* Кэрэн - вот такое вот японозвучащее китайское слово. Означает банально "гость".

@темы: фанфики

---

Смотрим на сериал с другой стороны^^

[Yakana Kononabe]

Охаё и кониттива всем кто меня знает и не знает. Мой псевдоним "тайчо", так же как и у моей подруги, [J]~ЛоХмАтАя НеКа~[/J].Мы с ней последние, если не ошибаюсь, два месяца помешались на забавном, кавайном и не менее стебном аниме, повествующем о Шинсэнгуми. Может с первого взгляда оно и выглядет безошибочным и не особо смешным, мы докажем вам обратное. Это мой второй пост на тему разборов смешных кадров и где-не-где сногшибательных или серьезных моментов. Раньше жертвой была вторая серия "Пламя бунта", теперь же знакомим вас, дорогие читатели, с серией под номером четыре. И так "Пришедшие из тьмы"!

Начнём с первых кадров

Романтика... Как бы нам хотелось туда попасть. Красота пейзажей Киото.


Тут мы видим одну из персонажей данного аниме, а именно Сенхиме. Я припоминаю подобные моменты. Половина лица покрыта тенью, а половина освещена, но чтобы в тени ещё и глаза было видно!

А вот великая и грудастая Кимикику

МоментиГ из оппенинга.
О, великая Аматерасу-о-ми-ками!


Продолжаем серию.
Или у меня опять галюники, или у Кондо глаза разные. На этот раз присмотритесь к зрачкам)


Тут советую вам присмотреться)) Эти кулачки шинсэнгуми много чего вытворяют))


У сослуживцев тут глаза какие-то вайзардские


Кавай! *______*

Хитропопый Окита и будущий Владыка мира

Хэйске оказался в ошарашено-неловком положении))


После того как его пнули в бок, поведение стало неймоверным!


А он, в гордом одиночестве, строит свой грандиозные планы))



В то время у Шинсэнгуми. Магистрат Фушими.

Великие и забавные, кавайные и грозные!


Тут волею не волей, вспоминаются слова "Посмотри на эти рожи! Брат куда же мы попали?"


А вот и тот, кто не хочет их пропускать.


А Сайто из-за плеча выглядывает х)


А тут у него эта завязочка есть!)) "Ах, не доставайте мои уставшие мозги!" xD


Юкимуре положили руку на плечо, а она смотрит на нас. А мы-то при чём?)))


Похоже она начала осозновать в каком обществе находиться)))


Любимое лицо контуженного хомячка)))


Кондо гипнотизирует нас, а Хадзиме дяпсика))


О боже... Какая жара... Надеюсь не такая как сейчас в Черкассах *махаеться веером*


Какой-то закумареный дядя...


Тут бы подпись "Убью макаку" не помешала))



Двойственного смысла, вертение головой.


Противному дяде удалось пробудить яростного хомячка в душе Чизуру))


Её мысли решил озвучить Синпати, оставив её в состоянии любимой контужености. Что с Кёкучо?Оо


Отшив Нагакуру, Исами приступает к дейтвию. С таким лицом только предлагать выпивку можно xDD


Но тут появилась причина, которая заставила переминить решение этого дяпсика.


И что-то мне подсказывает что это лицо Иноуэ х)) А какая тень у носа Хиджикаты xD


Этот момент почти заставил меня закричать от ужаса


По ходу Юкимура удивленна поведению Синпати Оо


Кавай


Что же надо было такое сказать дабы вызвать такую реакцию Оо


"Тидзуру, ложись-ка ты спать." А какое у Харады лицо довольное)


"Можешь прикорнуть у меня на коленях." А какие глаза xD


Тут-то до девушки дошло, что лучше не соглашаться)))


На утро:

Хадзиме не спит.


Нагакура дремает))


А как Спит Чизуру наблюдает Синпати, а потом и Ганзабуро))) Правда, второе мне показалось пошловатым ><


И тут ТРАХ-БАБАХ!!! Стрельба ведёться!


А я-то начала думать, что Чизуру и вправду такая низенькая х)


Шинсэнгуми бегут на помощь, но тут их останаыливают хD Ну и личика!


А Харада кавайный!)))


Какой тут Тоси стрёмный))) Синпати жжет!))


А давайте-ка посмотрим на фон!)))) Ну и на Иноуэ конечно же Дым з-за Кондо меня насторожил))


Хадзиме такой няшный!)))) Как и все остальные


Фон как обычно убойный!))))


Мимика Ганзабуро не подражаемая!)) Я перестаю его бояться)))


И только одна Юкимура буд-то не с мира сего))


На смену Иноуэ приходит этот дядя А его фраза "Шинсэнгуми (...) Гага"...*<--фанат леди Гаги, ёпть*


Лишний раз убеждаюсь, что глав персы самые сногшибательные по внешности)))


Зрелищное появление))) Амагири Кюдзю


Афигасе)))) А как вам флаг клана Айзу?))


А вот выходцы из клана Тёсю показывают нам один из способов самоубийства)))


Не воспринимающие Шинсэнгуми всерьез, начали сомневаться в своих выводах когда увидели Хараду))) Любуемся фоном))


И тут на защиту беглецов выступает пантовый Сирануи Кё)) С такими глазами буд-то пытаеться кого-то испугать.


Угадайте-ка, кто у нас "пуленепробивной"?))


В то время на мостике париться *жаль что без веера* Чикаге Казама)) Чесслово, его фамилия, если разложить на "чи" и "кагэ", своим переводом убивает xDD


Чизуру, Тоси и прочие Синсэнгуми))


Лучше бы я в штабе осталась... >________<


Гипнотизируем потенциальную жертву))


Лично меня это испугало О__О


Если бы я незнала что за Амагири кто-то стоит, я бы подумала что в воздухе повисла странная кастрюля xDD


А личико и интонацию по проще!)))) Буд-то обиделся х))


Лучше бы они так не делали))


Дяпсик за Кюдзю меня настораживает...


Как тайчо любит говорить, губки бантиком)))


А это смотриться ещё подозрительней xD


"Он увернулся от моего копья!" Давайте поставим ему памятник!))


Акроба~тика!))

У него что-то на уме! Что-то не очень хорошее

Как все студии любят такие эффекты


Мне бы так запросто зубами платок рвать))


Смотри как стоят!))) Прикольно))

 

А Казама у нас стильный))) Пояс спустил чёрт знает куда xD *Это наталкивает на мысль об ещё одной версии 25 кадра))*

 

Тоси: "Эй, оболтусы!" *хоть на самом деле там перевод по-хлеще^^* И такой няшный Синпати)))

 

И такая сверкающая уверенность)))

 

Значиться, все смылись за Тёсю, а Хиджиката остался для дуэли с блондинистым демоном ХЗ

 

Какие мы кавайные и грозные)))

 

А тут великие и смешные xD

 

Бой под новой темой записи No comments

 

И тут катана вылетает с рук Чикагэ *приступ дикого хохота* и царапает руку Чизуру)) Хомяки рулят))))

 

А кто-то переборщил и это понял

 

Хомячки тоже бывают грозные)) Первый кадр где я увидела Чизуру серьезной *мысл: Это надо отметить*

 

И вот они в своем мире хД

 

Правда потом Чикагэ вырвали с его же мечтаний)) А его хмыканье мурчание кота напоминает xD

 

Это же что надо с волосами делать, что бы хвостик был аккуратный, а на самой головушке бардак Оо

 

Меня Тоси пугает

 

Интересно, кто и за сколько сделал казаме такую подтяжку уголков глаз?Оо

 

Я не верю, что то пошёл Казама! Не верю

 

 

У меня этот момент проигрыватель с первого раза щёлкать не захотел)) Завис))) Был в шоке, как я понимаю)

 

Синпати с докладом)) И не только он))

 

Скромнейшая Чизуру

 

И радостный Тошизо)) Знать бы что у него в голове твориться)))

 

На этом моменте мне почти стало плохо Киото горит и, как я вчера убедилась, горело оно не один раз.

 

Будто Юкимура пыталась закричать))) Зато мы точно знаем, что челюсть у нее отвисла))

 

А теперь информационная ссылочка на те события.

19 июля 1864 года войска клана Тёсю пошли на приступ. Сражение развернулось у ворот Хамагури - ворот императорского дворца. Войскам кланов Айзу и Сацума удалось отбить наступление. Однако уцелевшие из войска Тёсю смогли поджечь город. "27511 домов были объяты огнём. 1207 хранилищ и 253 храма выгорели до основания. Из 23 колесниц с праздника Гион 22 сгорели дотла." На следующий день люди из этого клана были объявлены предателями, выступившими против воли императора.

@темы: информация, Chizuru Ykimura, Hajime Saitou, Souji Okita, Toshizou Hijikata, Heisuke Toudou, Sanosuke Harada, Chikage Kazama, фанфики, скрины, персонажи

---

icons

[Arrec]

icons
[001-027]

Hakuouki Shinsengumi Kitan [001-012]
Kuroshitsuji II [013-027]
моар?

@темы: аватары

---

Hakuouki Shinsengumi Kitan Icons #1

[Musya na pufike]

20 штук
100 х 100

взять можно тут

@темы: аватары

---

Порция сканов 2

[Kedolfe]

картинки

@темы: картинки, Art

---

Новая порция сканов

[Kedolfe]

Честно старалась без повторов ^^

@темы: картинки, Art